По образу и подобию (Видение смерти)
Шрифт:
— Делать свою работу — это не героизм, Пибоди. Это просто работа.
— Вы всегда так говорите. Я рада, что вы мне рассказали. Это значит, что вы мне доверяете как напарнице и как своему другу. Вы можете мне доверять.
— Я знаю, что могу. А теперь давай забудем об этом и вернемся к работе.
Ева встала и протянула руку. Пибоди схватила ее руку, крепко сжала, и Ева рывком подняла ее на ноги.
Ева решила еще раз заехать в морг. Ей хотелось расспросить Морса и еще раз взглянуть на Аннализу Саммерс.
Она застала
— Смерть без свидетелей. Как вы думаете, лейтенант, насильственная или ненасильственная?
Морс обожал загадывать загадки, и Ева поняла, что ей не отвертеться. Обреченно вздохнув, она подошла и пригляделась к телу поближе. Оно уже начало разлагаться, поэтому она предположила, что смерть наступила за двадцать четыре или даже за тридцать шесть часов до доставки тела в морг и заморозки. В результате покойник выглядел не слишком аппетитно. По оценке Евы, ему было где-то под семьдесят. Мог бы еще пожить.
На левой скуле виднелся синяк, глаза покраснели от полопавшихся кровеносных сосудов. Теперь Ева искренне заинтересовалась и обошла вокруг стола в поисках улик.
— Во что он был одет?
— Пижамные штаны и один шлепанец.
— А где был верх от пижамы?
Морс усмехнулся:
— На кровати.
— А где был он сам?
— На полу возле кровати.
— Беспорядок в доме, следы взлома?
— Никаких.
— Жил один?
— Один.
— Похоже, его хватил удар. Мощное кровоизлияние в мозг. Ну-ка открой ему рот, — попросила она Морса, облаченного в защитную робу. — Оттяни губы.
Морс выполнил просьбу и отодвинулся в сторону, чтобы ей было лучше видно.
— Я бы поговорила с домашней прислугой. Спросила бы, не она ли дала ему на сон грядущий отравленный коктейль, вызвавший кровоизлияние в мозг. Красноватые пятна на деснах и на внутренней стороне губ указывают на то, что он проглотил смертельную дозу какого-то сильного возбуждающего средства. Конечно, подтвердить это сможет только токсикологический анализ. Но если бы он по какой-то причине собирался покончить с собой, он надел бы пижаму и устроился бы в постели поудобнее. Значит, это была насильственная смерть. Где Саммерс?
— Не знаю, зачем они мне все еще зарплату платят! — Морс лукаво улыбнулся. — Молодец, Даллас, кое-чему ты у меня научилась. А Саммерс в холодильнике, работу с ней я закончил. Сегодня утром приходили ее родные и жених. Мне удалось не подпустить их к телу, хотя это было нелегко. Пришлось сказать, что это официально запрещено.
— Информация о глазах держится в секрете, и я хочу, чтобы так оно и было впредь. Даже родственники не должны знать. Они тоже могут проболтаться прессе. Так что никакого доступа никому, кроме участников следствия!
— Но ты сама хочешь снова ее увидеть?
— Да.
— Дай мне минутку, я хочу умыться. Наш друг, — Морс кивнул на стол, — может подождать. — Он прошел к раковине и смыл с рук кровь вместе с изолирующим составом. — Между прочим, ее тело пострадало больше, чем предыдущие.
— Да, он становится все более жестоким раз от разу.
— И убивает все чаще. — Морс обсушил руки, а затем снял одноразовую защитную робу и бросил ее в корзину. Под робой на нем был немыслимо франтоватый костюм с бледно-голубой рубашкой и красным галстуком.
— Мы сжимаем круг. С каждой минутой мы все ближе.
— В этом я не сомневаюсь. — Он подошел к ней и галантно предложил свою руку. — Приступим?
Ева рассмеялась. Никто, кроме Морса, не мог ее рассмешить в этом царстве мертвых.
— Ну ты и тип, Морс! От тебя обалдеть можно.
— Это точно.
Он провел ее в хранилище, проверил записи и открыл один из ящиков в стене. Из ящика вырвалось облачко белого ледяного пара, когда он вытянул поднос с телом.
— На этот раз основные побои пришлись на лицо, — заметила Ева. — Лицо и верхняя часть тела пострадали больше всего. Похоже, он ее оседлал… Оседлал и продолжал избивать.
— Челюсть у нее не сломана, как у Напье, но сломан нос и выбито несколько зубов. Удар по затылку не был смертельным. Неизвестно, очнулась ли она после этого. Надеюсь, что нет. И слава богу.
— Изнасилование, на этот раз еще более жестокое, — пробормотала Ева.
— Если изнасилование можно измерить по степени жестокости, тогда, пожалуй, да. Больше повреждений, травм. Влагалище у нее было меньше, чем у первых двух. А наш убийца щеголяет просто колоссальным предметом.
— Глаза… Надрезы более уверенные, чем в первый раз, но не такие чистые, как во второй.
— Ты действительно здорово навострилась в нашем деле. Когда-нибудь ты точно выживешь меня отсюда. Да. Во всех трех случаях видна довольно опытная рука, но этот расположен где-то посредине между первыми двумя.
— Хорошо. — Ева отступила, чтобы он мог задвинуть ящик и опечатать дверцу.
— Насколько ты близка, Даллас? Все эти хорошенькие женщины нагоняют на меня тоску. Мне не хочется принимать их в этом доме.
— Насколько я близка? Об этом можно будет судить, только когда он окажется за решеткой, — отрезала Ева.
17
Дики Беренски, он же Дикхед, сидел за длинным белым столом в лаборатории, с головой погруженный в изучение каких-то данных на экране компьютера. Подойдя ближе, Ева увидела, что эти данные представляют собой ролевую игру с участием целого легиона пышнотелых полуодетых красавиц, сражающихся друг с другом на мечах.
— Весь в работе, как я погляжу!
Вместо ответа он набрал на клавиатуре какую-то команду. Красавицы сложили оружие, присели в глубоком реверансе, продемонстрировав щедрое декольте, и хором продекламировали: