По образу и подобию
Шрифт:
— Не «ну», — усмехнулся он, бросив на неё короткий взгляд, — а «ну, пожалуйста».
Алёна стиснула зубы. Но всё же любопытство побороло дух противоречия, и девочка сказала вынужденно:
— Пожалуйста!
— Ты в себе разберись хорошенько. Пойми, что у тебя за чувства к этому парню. Если всё так серьёзно, что небо без него рухнет, то хватай и не оглядывайся.
Вот выдал! Алёна смотрела на Огнева широко распахнутыми глазами. Вот уж от кого не ожидала! Он, отметив её реакцию, усмехнулся уголком рта. Продолжил:
— Но если ты встречаешься с Тимом Флаконниковым в пику матери или из жалости к жертве эксперимента, то лучше брось. Добра не будет. Никогда ещё не видел, чтобы добро получалось назло кому-либо. Ну, а жалость, она вообще способна убить всё живое в зоне поражения с гарантией. Не надо ничего говорить, — Алёна захлопнула открывшийся было рот. — Мне это не нужно. Ответь себе. И, исходя из своего ответа, действуй.
— Я не понимаю, — честно призналась Алёна через пару километров.
— Рита просила поговорить с тобой, — признался Огнев. — Вот. Я поговорил.
— Ага, — кивнула Алёна обескураженно.
Поговорил. Если бы мама услышала, что он говорил! Она бы ему голову оторвала. Алёна примерно представляла себе, что сказала бы мама по поводу Тима, если бы не бессонная ночь, после которой её срубило сном подчистую.
— А, зараза, — выговорил вдруг Огнев, щедро добавляя непечатные слова.
— Что случилось? — встревожено Алёна, понимая, что ругаться в её присутствии бравый капитан будет только в исключительном случае, и этот случай явно уже наступил.
— Опоздали, — тоскливо объяснил он. — Окно закрывается! Погодное окно, — объяснил он, видя, что девочка не понимает его. — Посмотри вперёд и влево. Вон туда. Видишь?
Небо было чистым до самого горизонта, пронзительно синим, полным солнечного света.
— Не вижу, — растерянно отозвалась Алёна.
— Да вон же! Вон та полоска…
— И?
— Буран, — коротко объяснил Огнев, сбрасывая скорость и сворачивая к обочине.
Бураны были частым явлением за пределами климат-зон обустроенных городов. Страшная сила! В новостях периодически передавали леденящие кровь подробности о застрявших во время бурана на трассе автомобилях. Вот почему поток машин шёл в город, а из города практически не было никого! Огнев рискнул, надеясь проскочить, и не проскочил.
— Так что же вы делаете, наоборот, ехать надо! — закричала Алёна.
— Тихо, — коротко приказал Огнев, останавливая машину. — Проберись в салон, подними защитные подушки, проверь, все ли ремни пристёгнуты у матери. Живо!
Алёна заткнулась, сообразив, что у Огнева было на уме. Быстро сделала, как он велел. Мама не проснулась. Только вздохнула во сне, собралась у неё на переносице острая складочка и тут же разгладилась. Что-то ей снилось сейчас. Интересно, она успеет проснуться, когда…
Рядом остановилась машина, похожая на огневскую, только светлая. Водитель вышел, обменялся с капитаном рукопожатием, спросил:
— Проблемы, брат? Давай ко мне, еду в Зеленогорск.
— Всё в порядке, — отозвался Огнев. — Нам в Зеленогорск не надо. Мы идём на Отрадное.
— Не успеешь, — скептически сказал мужчина.
— Мне поворот бы пройти, — объяснил Огнев. — К другу на девять дней еду. Такие дела, понимаешь.
— Понял. Соболезную. Я сообщу, вышлют навстречу грейдер.
— Сообщи, друг. Виктор Огнев с женой и дочерью.
— Девчонку хоть отправь со мной, — посоветовал тот, качая головой. — Пересидит у нас в Зеленогорске, присмотрим.
— Спасибо, но я останусь, — категорически отказалась Алёна.
Мужчина пожал плечами. Уговаривать или тащить силой он не собирался. Чувствовалась в нём та же самая основательная мощь, что и в капитане Огневе. Пирокинетик? Знаков паранормы нигде не было видно, но это, разумеется, ничего не значило.
Светлая машина выехала на трассу.
— Садись, — кивнул Алёне Огнев. — Погнали.
— С дочерью, значит? — свирепо осведомилась Алёна, сжимая кулачки.
Уже присвоил. Ладно, маму женой назвал, это проглотить ещё можно. В конце концов, они спят вместе. Может, даже официально поженятся. Нормально. Но дочь?!
— Ну, извини, — хмыкнул Огнев, увеличивая скорость. — Говорить каждый раз «дочь моей женщины» слишком длинно.
— Зато по факту, — буркнула Алёна враждебно.
— Факты — такая скучная вещь, — заметил Огнев. — Впрочем, если ты хочешь, чтобы я был занудой, так и быть, буду занудой. Всё, что ты захочешь.
— А убиться об стенку? — мстительно предложила Алёна.
— Не перебивай старших. Всё, что захочешь, но в разумных пределах. Предел, естественно, устанавливаю сам.
Небо постепенно затягивало белесой хмарью. Солнце светило сквозь неё мутным пятном, на которое можно было смотреть без риска повредить глаза. Машина летела на бешеной скорости. Алёна молчала, затаив дыхание. Успеют? Не успеют? Она много смотрела в своё время про эти бураны, когда-то делала даже доклад по дисциплине «Современная климатология». На Земле с каждым годом становилось всё неуютнее и неуютнее жить.
Но ведь на «Ковчегах» не могут уйти все. Кто-то останется. Кому-то придётся как-то жить, — нет, выживать! — в надвигающемся ледяном аду. Как? Защищённых городов мало, они не могут вместить всех желающих. Наверное, лет через сто современные войны, которые уже даже войнами никто не зовёт, а так — горячими конфликтами, покажутся раем. Хотя сейчас где-то там, на юге, каждую секунду погибают люди. Дети. Начинаешь задумываться, и потихоньку съезжает на бок крыша.
На дорогу легли разноцветные сполохи. Алёна вывернула голову, всматриваясь в небо, полыхающее радужными полотнищами, преимущественно зелёного цвета. Впрочем, встречались и золотые, и алые. Знаменитое «сияние бурь», предвестник надвигающегося урагана. От начала появления до резкого усиления ветра проходило обычно от десяти минут до получаса. И что-то подсказывало Алёне, что половины часа у них нет.