По образу и подобию
Шрифт:
А Алёна вдруг поняла, что терминал Мальсагова могла оставить дома по той же самой причине, что и сама Алёна. Чтобы не добадывались. Чтобы не нашли, во всяком случае, сразу. Уж какие у Хальки-то могли быть проблемы… Все возможные неприятности, по сравнению с собственными, казались Алёне чем-то, совершенно не стоящим внимания. Но она не стала подкалывать подругу, просто вздохнула.
— Чего случилось? — спросила Халька.
— Ничего, — буркнула Алёна.
— Ага, ничего. Потому-то ты и ревёшь.
— Кто
— Дождь так дождь, — не стала спорить Халька.
Она подобрала камешек, смяла его и выгладила в плоскость, затем ловко швырнула в озеро. Камешек полетел, подскакивая. Алёна насчитала двадцать три прыжка. Сама она так и не выучилась бросать камни, они тонули максимум после одного подскока. Ну, двух.
— Халя, — сказала Алёна, и губы запрыгали. — Я в заднице. В полной.
— Новость, — хмыкнула Мальсагова.
— Ты не понимаешь, — всхлипнула Алёна, и разревелась.
Рыдала, била кулаками землю, которая вскоре спеклась в стеклянистую корку, и снова рыдала. Сквозь всхлипывания рассказывала, что случилось. Халька слушая, проявляя поистине адово внимание.
— А я тебе всегда говорила, что телепаты — дерьмо, — хмуро сказала Мальсагова. — И что делать собираешься?
Алёна рассказала про План. Спрятаться до осени…
— Эх, жаль, я вместо тебя на «Ковчеге» уйти не могу! — с завистью выговорила Халька. — Такая возможность, блин! Может, перестанешь дуру-то валять, а? Ну, подумаешь, ребёнок. Не один же он здесь остаётся. А ты потом новых родишь.
— Иди ты в пень! — Алёна вскочила, задохнувшись от бешенства.
Как это — новых родишь?! С ума она сошла, Халька? «И ты не лучше, — сердито отчитал внутренний голос. — Доверилась подружке. Нашла кому!»
— Ладно, не кипишись, — примирительно сказала Халька, поднимаясь и отряхивая брюки. — Я так, болтнула по дури… Как-то нелепо всё. Не верится. Ты, и — ребёнок вдруг.
Алёна пожала плечами. Ей самой не верилось ещё. Но незримые нити к тому безымянному, кто боролся сейчас за жизнь в репликаторной колбе, уже протянулись. Она, Алёна, была теперь не одна. Точка.
— Тебя найдут, — убеждённо сказала Халька. — Не спрячешься ты нигде. Они носом землю рьггь будут, а найдут. Ты институтских не знаешь.
— Ты будто знаешь, — недоверчиво фыркнула Алёна.
— Да знаю уж, — повела плечом Халька, но объяснять ничего не стала.
Подняла, выправила ещё один камешек, запульнула его в озеро. Чпок-чпок- чпок… Двадцать два раза…
— А у тебя что случилось? — спросила Алёна.
Мальсагова пожала плечами.
— Мои предки оказались идиотами, — сообщила она, подбирая ещё один камень. — А этот диагноз несовместим с жизнью. Фатально. Жаль, меня на «Ковчег» не возьмут никогда… Я б улетела и не парилась.
— Я 6 тебе отдала своё место, — искренне сказала Алёна. — Только профессор Ольмезовский не согласится.
— Ещё бы он согласился, — с тоской ответила Халька, и снова кинула камень в воду. Чпок-чпок… Тридцать раз.
Дождь наконец-то закончился. В серой вате облаков проглянуло вдруг пронзительно-синее летнее небо. Косые лучи солнца упали в дыру и подожгли мир яркой радугой, повисшей над озером, где всё ещё продолжало моросить. Пахло влажной землёй и еловой хвоей, промытый воздух дышал той особенной чистотой, какая бывает только после дождя.
— А знаешь… — неуверенно сказала Халька. — Есть одно место…
Алёна выжидательно молчала, понимая, что торопить подругу не стоит.
— Есть место, в общем. С людьми. Хорошими людьми. Если тебе надо спрятаться до осени, они тебя спрячут…
— Да? — переспросила Алёна, оживая надеждой. — Пусть, пусть спрячут! Я согласна!
Халька хмыкнула. Потом сказала:
— Туда добраться не очень просто. Вот смотри, — она положила ладонь Алёне на плечо. — Во-он там, видишь?
— Старые разрушенные террасы? — жадно переспросила Алёна.
— Точно. С подлеталки туда запрыгнуть можно. Сложно, но можно.
— С ума сошла! — вытаращилась на подругу Алёна. — Это нереально вообще!
— Реально, — без тени насмешки сказала Мальсагова. — Я прыгала. Собственно, так я к тем людям и попала — весной вот, после того, как мы… ну… В общем, приходила сюда и прыгала. Очень мне хотелось узнать, что там. Ну и. Допрыгнула. Там секрет есть. Там руки разжимать надо чуть раньше верхней точки… тогда допрыгнешь.
Иначе свалишься. Я сваливалась много раз.
— А если и я свалюсь? — спросила Алёна напряжённо. — Сама говоришь, у тебя с первого раза не получилось!
— Не свалишься, — уверенно сказала Мальсагова. — Свенсен, в тебя верю. Давай, я прыгну первая, а ты смотри. Повторишь за мной. Шайда, а то тебя ищут уже давно, наверное. Глядишь, и сюда заглянут.
— Думаешь, заглянут? — Алёна закусила губу.
— Думаешь, нет? Ты же сама рассказала, какой это эксперимент важный преважный. И ты думаешь, институтские дадут тебе спокойно спустить его в унитаз?!
— Не дадут, — согласилась Алёна.
Халька пошла к подлеталкам, сняла с крючка одну из них.
— Гляди. Растягиваешь, как можно дальше… вот так… и — хайяааааа!
Мальсагова взлетела в воздух. А затем, отпустив руки, кувыркнулась и приземлилась — Алёна глазам своим не поверила! — точно на разрушенных террасах. Близковато к краю, взмахнула руками, выправляя равновесие. Алёна судорожно стиснула кулачки, переживая за подругу. Но она не свалилась… Замахала руками, завопила:
— Огогогой!