По образу и подобию
Шрифт:
Здесь степь была немного другой. Вместо вродеспорыша рос вродековыль — серебристые колоски высотой по колено, с венчиком из трёх-четырёх листьев у основания ствола. Казалось, ровную, как доска поверхность, покрывало волнующееся под ветром серебряное море… Низко над горизонтом висел огромный, подсвеченный солнцем шар планеты, по которому бежали тёмные тени двух других лун. Там, на поверхности Планеты, если подгадать момент, можно попасть в зону солнечного затмения дважды, а то и трижды, как повезёт. Интересно, выстраиваются ли луны в какое-то подобие парада, при котором солнечное затмение на одном отдельно взятом участке поверхности может длиться, с перерывами, половину дня? Сначала одна луна, потом вторая, затем третья… Красивое, должно быть, зрелище.
Солнце клонилось к горизонту, поджигая алым огнём очередное озеро. Ещё одна посадка, сбор образцов, и домой, к детям, к Тиму с его загадочным болезненным молчанием, к маме…
Алёна слишком увлеклась мыслями о возвращении. Она вся была уже не здесь, а там, дома, с детьми, мужем и мамой. Именно поэтому она не обратила внимания на слабое, на пределе зрения, свечение, исходившее от камушков инопланетного браслета…
Машина перелетела через озеро и внезапно ухнула в невесть откуда взявшуюся здесь расселину. Двигатели с печальным вздохом умерли, умерла и навигационная панель.
— Что за чёрт! — выругалась Алёна, пытаясь оживить отказавший скаут.
Безуспешно. Двигатели не включались, БУС — бортовая управляющая система — не подавала признаков жизни. Похоже, крякнули все источники энергии, какие были. И только браслет светился слабым, призрачно фиолетовым светом.
— Сволочь! — ахнула Алёна, соображая, в какую беду угодила.
Тревожил Женька. Он не сказал ни слова, лежал неподвижно, как…
— Евгений, — Алёна потормошила напарника за плечо, — очнись, связь!
Последняя надежда оставалась на телепатию. Только связь с инфосферой могла им помочь сейчас, и ничего кроме. Женькина голова вяло мотнулась из стороны в сторону. Из-под плотно сомкнутых век медленно выползали чёрные капли. Кровь…
… Если браслет защитил тогда от ментальной атаки стрекозников на Сильфиде…
… то эта раса владела технологиями, способными блокировать любую телепатическую активность…
… а у Женьки был уже второй ранг.
Третья ступень второго. Многовато для четырнадцатилетнего пацана. Но у инфосферы «Ковчега» не было выбора. Она была вынуждена инициировать носителей телепатической паранормы и закрывать глаза на возраст при продвижении в ранге. На Земле, как помнила Алёна, к психотренингам на второй ранг допускали лишь после достижения шестнадцати лет, и то лишь в особенных случаях.
Начиная со средних ступеней второго ранга телепат уже не мог существовать автономно, без поддержки инфосферы. Сознание не удерживало разум и мозг погибал.
— Сволочи, — злобно шипела Алёна сквозь зубы, наблюдая, как приближаются огромные ворота, со знакомыми уже знаками над аркой. — Вы меня достали! Вы меня взбесили! — на её кулаках вспыхивало в такт словам алое паранормальное пламя. — Я вам устрою персональный ад!
Скаут затянуло в огромный, тускло освещённый ангар. Здесь рядами стояли чужие машины. Универсальные, класса «атмосфера-пространство», со стреловидными плоскостями крыльев, и только пространственные, в форме равностороннего куба.
Но, несмотря на то, что эта база явно была живее оставленной на Сильфиде, никто не бежал разбираться с угодившей в сети пленницей. В ангаре вообще никто никуда не бежал, потому что никого в ангаре не было. Только жуткие в своей неподвижности ряды машин, уходившие куда-то вглубь, в полный, ничем не подсвеченный, мрак.
Система регенерации отказала вместе со всеми остальными системами корабля, точнее, была нейтрализована. Перспектива задохнуться в замкнутом пространстве не прельщала.
— Я вернусь, — прошептала Алёна неподвижному, будто спящему, Женьке. — Я обязательно вернусь! Дождись…
Девушка выбралась наружу. Здесь оказались вполне приемлемые условия. Температура, влажность, давление, содержание кислорода, достаточное для дыхания… Если в воздухе носились какие-либо инопланетные бактерии, что ж, так тому и быть. Выбора у Алёны не было никакого. Но она искренне надеялась, что никакой жуткой болезнью не заразится. Не заразилась же на точно такой же базе на Сильфиде?
Воздух был сух, неподвижен, жарок, слегка горчил странноватым пряным ароматом, но и только.
— Эй! — крикнула Алёна яростно. — Я здесь!
Голос эхом заметался по огромному помещению, медленно затихая. А под ногами вдруг вспыхнула белая стрелка. Вспыхнула и побежала вдаль, словно приглашая идти следом. Приглашение? Похоже на то.
Алёна пошла по светящейся дорожке. В какой-то момент обернулась: дорожка гасла за нею, словно база экономила энергию даже на такой мелочи, как подсветка.
Несколько гулких пустых коридоров привели в огромный тёмный зал, заставленный множеством странных капсул, похожих на саркофаги… Да-да, на саркофаги, Алёна видела саркофаг в записи на уроках истории, а потом ездила с классом на экскурсию в музей, где хранились эти древние изделия рук человеческих, два штуки. Навсегда запомнилась их шероховатая, холодная каменная поверхность, скрывавшая под собою древние останки.
Алёна осторожно подошла к одному из вродесаркофагов. Зажгла огонёк над ладонью, повела над поверхностью, приподнялась на цыпочки, заглядывая внутрь. Поверхность этой штуки оказалась прозрачной, — стекло? Пластик? И сквозь неё скалился высохший череп, выставив вперёд белые зубы с острыми клычками. Алёна с визгом отскочила назад, заметалось под сводами огромного помещения гулкое эхо.
Сколько же их здесь! Сколько! Ряды вродесаркофагов уходили во тьму и в ней терялись. Должно быть, персонал базы и проживающие на ней специалисты, отчаявшись ждать помощи, легли в анабиоз, надеясь, что их всё же найдут и спасут. Не нашли. И они спали здесь, в защитных капсулах-саркофагах, которые постепенно одна за другой выходили из строя. Успевали заключённые в них люди, — язык не поворачивался называть их иначе! — проснуться перед собственной смертью или нет? Сколько времени прошло с тех пор? Сто лет, двести, тысяча?