По осколкам нашей любви
Шрифт:
Я сделала вид, что была в шоке, и глянула на девчонок.
— Вы это слышали? Тетушка Ханна — не жестокая, правда ведь?
Бет категорично покачала головой, а Лили кивнула, явно запутавшись в заданном вопросе.
• ГЛАВА 3 •
В доме стало тихо, как только все, кроме моего младшего брата и Пенни, разбежались по домам. Многие хотели помочь маме прибраться, но я, в конце концов, помогла ей выставить всех за дверь и осталась сама, несмотря на то, что меня дома ждала целая куча непроверенных работ.
Когда
Она чуть нервно вертела губку, которой обычно протирала столешницы.
— Нам с папой нужно тебя о кое-чем спросить.
Я вздохнула, скрещивая руки на груди.
— Если ты хочешь попросить меня избавиться от очередного трупа, то я уже сказала в прошлый раз, что с меня хватит.
Мама выдавила улыбку.
— Смешно, — сказала она сухо. — Нет… Ну…
— Ну же, мам, выкладывай начистоту.
— Я тревожусь сказать тебе об этом, потому что я не хочу, чтобы ты чувствовала себя так, будто мы хотим от тебя избавиться. — Она выдохнула.
— Видишь это? — Я указала на лицо. — Вот так выглядит человек в замешательстве.
Мама слегка посмеялась.
— Я пытаюсь тебе сказать, что мы переделали твою комнату под детскую.
Я пожала плечами.
— Что ж, это разумно. Дети остаются здесь намного чаще, чем я.
Мама казалась уязвленной.
— Ты не расстроена?
— Нет, мам, — засмеялась я. — Я — взрослая женщина с очень славной квартирой через дорогу. Там даже есть спальня. Две, если быть точной.
Она закатила глаза.
— Забавляйся, сколько хочешь, но я все еще твоя мать, а ты — мой ребенок, и я не хочу, чтобы ты думала, что мы выгоняем тебя из дома. Мы поставили в детской одноместную кровать, так что ты можешь оставаться у нас, сколько захочешь и, конечно, в Рождественское время.
Я покачала головой, отвечая на ее напрасное беспокойство в глазах, и подошла к ней, чтобы крепко обнять.
— Не могу поверить, что ты боялась мне об этом рассказать.
Она растаяла в объятиях.
— Мамы — они такие
Немного погодя, я отпрянула.
— Как я поняла, вы не избавились от моих старых вещей?
— Нет. Мы все упаковали в коробки. Я подумала, может, ты могла бы сейчас пойти и посмотреть, какие ты хочешь оставить, а какие выкинуть.
Мне действительно нужно было бежать домой, чтобы, наконец, начать проверку, но мама с папой никогда не просили многого от меня, и я знала, что очень бы им помогла, если разобралась бы с этим как можно быстрее.
— Хорошо. Кстати, я пропущу завтра воскресный обед. У меня просто куча непроверенных работ.
— Ох, тогда оставь коробки на потом, милая.
— Не-а. — Я помахала ей, направляясь к лестнице. — Я бы в любом случае пропустила обед.
Хотя я и понимала, что войду в комнату, отличную от той, в которой жила, я была приятно поражена, увидев, что стены перекрашены в кремово-желтый цвет и что вместо двуспальной кровати стояла красивая детская кроватка рядом с односпальной. Книги были упакованы в коробки вместе
Я взглянула на коробки, которые были сложены на полу в дальнем углу комнаты. Все мое детство было внутри них: развитие, становление, подростковые года. Я улыбнулась, подойдя к ним.
Около часа спустя я отложила коробки с одеждой, которые можно отдать на благотворительность. Папа уже вернулся домой и поднялся ко мне, сказав привет и оставив чашку чая с пирожным. Я открыла следующую коробку, думая, что там были книги из-за ее увесистости.
Но вместе с книгами я также нашла и свои дневники. При виде их сердце немного сжалось, и я отложила их, не имея никакого намерения читать. Никогда. Я переложила их в стопку вещей, которые нужно сохранить, и в этот момент из черного дневника подростковых годов выпала фотография.
Сердце больше не сжималось.
Оно колотилось.
Восемь лет назад
Учитель английского попросил меня остаться после урока поговорить о том, чтобы отправить мой рассказ на местный конкурс. Эта мысль ошеломила меня. Мое сочинение… Воображая, как люди будут судить достаточно ли хорошее оно или нет, я ответила: «Нет, спасибо».
Так почему же я ругала себя за это, спеша домой? Я оглянулась и поняла, что все почти уже ушли. Я опоздала на автобус. И было похоже на то, что придется идти пешком.
Я опустила голову, тяжело вздыхая.
Почему я отказала миссис Эллис? Если она подумала, что рассказ так хорош для конкурса, я должна была попробовать. Угх! Иногда я ненавижу свою застенчивость. И вообще, почему я не могу избавиться от нее? Кажется, она ни к чему хорошему меня не приведет.
Расстроившись, я поплелась через ворота и увидела троих парней старше меня, разговаривающих и пинающих мяч о школьную стену. Я узнала одного из них.
Марко.
Я не знала его фамилию, потому что он был на пятом году обучения в старшей школе, а я — всего лишь на третьем. Я знала его, потому что он был популярен и потому что его было сложно не заметить. Очень высокий. Очень привлекательный. Я слышала, он был иностранцем, но столько слухов ходило насчет того, откуда он был, поэтому сложно было знать наверняка.
Быстро взглянув, не заметили ли они, что на них пялятся, я повернула налево и направилась домой. Сделав только около четырех шагов, я заколебалась.
Прямо передо мной курили, смеялись и кричали матом друг на друга Дженкс и его дружки. Мои ровесники. Мы учились вместе на первом году обучения, но многое изменилось с тех пор, когда мы выбрали уроки, которые хотим посещать в старшей школе для дальнейшей желаемой карьеры. Мы с друзьями были смышлеными и не скрывали этого. А Дженкс со своими ребятами издевались над нами за это. Сначала они обзывали нас в классах «любимчиками учителей», «занудами» и «зубрилами». Позже, из-за того, что не могли застать нас в классе, они начали оскорблять в автобусе и в коридорах школы. Обзывательства становились все грубее и отвратительнее.