По осколкам нашей любви
Шрифт:
В начале лета я окончила годовой курс по педагогике и вот уже два месяца находилась на испытательном сроке длиною в год. Как только он закончится, я стану полностью высококвалифицированным преподавателем. Но после мне предстоит самое сложное — найти работу на постоянной основе.
Я уверена в том, что делаю, но однажды кто-нибудь напомнит мне о том, что я не набралась опыта, на что отреагирую панически. Я не могу позволить неуверенности взять над собой контроль и определенно не могу позволить случиться этому перед кем-то. Дети, они
Я посмотрела на Джаррода Фишера, как он неторопливо собирал вещи. Его друзья, два проблемных ребенка в этом классе, ждали рядом у парты. Я слышала, что они подражали Джарроду, но на моих уроках он сидел тихо, хотя именно его товарищи и вели себя, как неугомонные сорванцы. Однако другие учителя часто жаловались на то, что Джаррод мог плохо влиять на детей, так как непристойно ругался, пререкался и срывал уроки.
Мне было интересно, что вовлекало его в конфликт с другими учителями. Порой он вел себя дерзко, но агрессивно — никогда.
— Джаррод, можешь подойти ко мне, пожалуйста? — попросила я, а его друзьям жестом дала понять выйти из класса и оставить меня с ним наедине.
Как обычно они проигнорировали меня, посмотрев на главаря.
И как обычно я не дала им спуску.
— Мальчики. Вышли. Сейчас же.
Они одарили меня испепеляющим взглядом, но повернулись и вышли из класса. Джаррод встал, потягиваясь, взял рюкзак и медленно направился ко мне с кривой усмешкой на губах. В свои пятнадцать ростом он был уже выше ста восьмидесяти сантиметров. Смуглый и светлоглазый, он сильно напомнил мне кое-кого из прошлого, как только впервые вошел в мой класс. С тех пор, как я обнаружила то фото два дня назад, сходство казалось более выраженным. Конечно, он был не таким задумчивым, но, возможно, все же злость скрывалась под этим дерзким очарованием. Очень трудно не задаваться вопросом, что послужило причиной проявления агрессии в таком юном возрасте. Еще труднее не обращать на это внимание и просто учить его английскому.
— Что случилось, мисс Николс? — Он сгорбился над столом, ведя себя со мной полностью непринужденно.
— Завтра я раздам начатые черновики ваших проверенных эссе и хочу сообщить, что твоя работа — исключительно хороша. — Я его изучала, зная, что во взгляде можно увидеть что-то большее, чем дерзкого мальчишку. Что-то должно было быть. Я знала это, особенно после того, как прочитала его замечательное сочинение о младшем брате. — Ты очень проницательный, Джаррод.
Его глаза чуть округлились.
— Серьезно?
— Я написала несколько замечаний. Ты можешь просмотреть их завтра. Я просто хотела сказать тебе, что сочинение мне очень понравилось. — Я одарила его понимающим взглядом. — Если бы ты также работал на уроках, ты бы достиг хороших результатов. Тебе пора подумать о выборе университета11.
Искорка, которая появилась от похвалы, погасла в глазах. Он дерзко ухмыльнулся.
— Зачем
Я укоризненно на него посмотрела.
— Джаррод.
Он пожал плечами.
— Они достают меня. Мистер Рутерфорд нарочно издевается. Я не собираюсь просто сидеть и терпеть это.
Не знаю, было ли это правдой или нет, но каждый раз, когда мы пересекались, мистер Рутерфорд доставал меня. Поэтому я не нашла слов, которые бы опровергли мысли Джаррода.
Вместо этого, я пошла по иному пути.
— Не ругайся больше. И я никому не позволю встать на пути твоего светлого будущего. Ты действительно смышленый парень. Прими это к сведению.
— Раз вы так считаете, мисс Николс.
— Да, я так считаю. Возможно, и другие учителя это поймут, если ты не будешь умничать, как засранец.
Он наклонил голову в сторону.
— Вы только что ругнулись? — съязвил он.
Зная, что у меня могут быть неприятности, если он доложит, я мысленно себя прокляла. Иногда мне было трудно разграничивать преподавание в школе и на курсах. Если я ругалась на курсах по неграмотности, то это не было проблемой. Но перед подростками? Совсем непрофессионально.
Я невинно покачала головой.
— Не припомню такого, нет.
Джаррод засмеялся.
— Послушайте, вы не похожи на других учителей. Они невосприимчивы к моему очарованию. В этом и проблема. Конец истории.
— Ох, Джаррод. — Я посмотрела на него притворно-жалостливым взглядом. — Я не очарована тобой. Ты не такой уж и очаровательный. Вот что в тебе меня приятно удивляет, так это твои способности.
— Как скажете, мисс. — Он подмигнул мне и вышел из класса с важным видом, будто вся жизнь казалась ему одной большой шуткой. Но это было притворством. Я видела, что скрывалось за его чушью.
Хотя я чувствовала, что нашла к нему подход, я очень беспокоилась, смог ли мой совет и одобрение проникнуть через барьер, который он воздвиг вокруг себя. Я прекрасно знала, почему люди закрывали себя от других стеной. Она была нужна порой, чтобы держать остальных подальше, чтобы не позволить им стереть последние капли клея, который удерживал вместе неотъемлемые кусочки души… но временами надо понимать, когда сносить эти стены, чтобы впустить тех людей, которые склеят эти же кусочки воедино.
Возможно, у меня бы появилась хорошая возможность достучаться до Джаррода, если бы и я усвоила эту разницу. С ранних лет я осознала, что теорию и практику разделяла большая пропасть.
Иногда я не могла подняться выше теории.
На то были свои причины.
Я нагнулась вниз за сумкой и начала складывать вещи, чтобы поскорее отправиться домой и усесться за проверку работ. Запихивая папку в сумку, я услышала, как что-то погнулось и поняла — я смяла фотографию.
Дрожащими руками найдя фото, я разглаживаю его кончиками пальцев. Почему я сохранила его? Зачем притащила в школу?