По осколкам разбитого мира
Шрифт:
Он уверенно направился вперед и вскоре скрылся за барханом. Проводив его взглядом, Алексия пожала плечами и склонилась над сестрой. Стоило только нежно провести тыльной стороной ладони по ее щеке, как серо-голубые глаза тут же распахнулись. Всхлипнув, Абигайл бросилась старшей сестре на шею.
— Тише, маленькая, все позади, — шептала Алексия ей на ухо, поглаживая по удивительно мягким волосам. — Прости.
— За что? — Она отстранилась, распахнув в изумлении и без того большие глаза.
— За то, что меня не было рядом, когда я была тебе так нужна.
Абигайл
— Я же знаю — ты ищешь папу. Это я виновата.
Настала моя очередь изумленно взглянуть на сестру.
— В чем?
— Я — обуза для тебя, — едва слышным шепотом ответила Эбби. — Ты могла бы уже давно найти папу… если бы не я.
— Милая, не говори так!
Но ее ранимая сестренка была неумолима.
— Тебе приходится тратить уйму сил — чтобы найти мне еду, чтобы создать барьер. А я… я не владею магией, не умею сражаться на мечах. Я просто сижу и жду тебя. Так было и с папой.
— Папа защищал и меня тоже, — мягко сказала Алексия. — Пока Метаморфоза не разлучила нас. И я буду всегда защищать тебя — и никакие чудовища, никакая Метаморфоза меня не остановит, слышишь?
Эбби кивнула, сглатывая слезы.
— Как думаешь, это закончится когда-нибудь? — прошептала она. — Ведь говорят, что раньше не было Слияния. Что наш мир был сам по себе…
Алексия окинула взглядом расстилающуюся до самого горизонта пустыню. Первое Слияние произошло, когда ей было девять лет, а Эбби — всего год. Только магия кровных уз и самоотверженность отца, все свое время в Бездне посвящающего изучению магии и заботе о дочерях, позволила Абигайл выжить. Возможно, была причастна и удача — мало кто из маленьких детей выживал в Эпоху Слияния. Вот только в удачу Алексия почти не верила — ведь иначе она бы не позволила Бездне забрать их маму так бесчеловечно рано.
Хотелось бы ей верить, что однажды это прекратится, но как надеяться, если большая часть ее жизни пришлась на времена, когда два мира сплелись в тесных и нерушимых объятиях? Когда каждый закат — как освобождение, а каждый рассвет — как неминуемое проклятие. Кара небес. За что? Кто скажет?
Почему они, жители Альграссы, обречены каждый рассвет переноситься в Бездну — опасную, жестокую, равнодушную к их жизням и к жизням их родных и любимых? Бездна ломала судьбы, сминала их как пластилин. Выброшенные из родного мира, они вынуждены сражаться за собственную жизнь. У каждой из жертв Слияния есть двенадцать часов — чтобы выжить или быть поглощенным Бездной. А затем — Альграсса, новый рассвет и новый виток бесконечной борьбы за выживание.
— Я не знаю, Эбби, — прошептала Алексия. — Правда, не знаю. Я хотела бы сказать тебе, что все скоро наладится, станет, как прежде. Хотела бы успокоить тебя. Но правда в том, что я — как и ты — не знаю другой жизни. И нам с тобой нужно быть готовым к тому, что каждый день нам придется отстаивать свое право на жизнь.
Абигайл помолчала.
— Что мы будем делать дальше?
— Я нашла то, ради чего пришла в Асхаранж, и теперь мы можем покинуть пустыню — чтобы завтра не пришлось вновь оказаться здесь. Но тебе нужно отдохнуть…
— Нет, не нужно! — горячо воскликнула Эбби. Поднялась на ноги — не с первой попытки. Покачнулась, но устояла.
Алексия невольно улыбнулась, глядя на сестру. Ее маленькая воительница. Что бы ни говорила Абигайл, какой бы обузой себя не считала, она — настоящий боец.
— Нужно уйти отсюда как можно дальше, — твердо сказала Эбби. Передернула плечами. — Не хочу снова встретить того скорпиона. Он просто жуть какой страшный!
— Ладно, но если станет нехорошо — говори мне сразу. Воду постараюсь найти по дороге. Ты пока сыта?
— Да, тот… мужчина… дал мне хлеба и мяса. Жесткое, но вкусное. — Абигайл смущенно улыбнулась. Приятно было видеть улыбку на ее милом лице — особенно после всего, что ей пришлось сегодня пережить.
Взявшись за руки, сестры Атрейс направились прочь. Две фигурки посреди кажущегося бесконечным песочного моря.
Две безликие фигурки на шахматном поле Безымянных Богов.
Глава шестая
Шелана потянулась как большая черная кошка. Дерек наблюдал за ней остекленевшим, жадным взглядом. Ночь выдалась долгой и бессонной, но, в отличие от многих, Шелана не боялась надвигающегося дня.
Она выскользнула из постели, ступая босыми ногами по ковру. Села перед трельяжем, даже не подумав одеться или хотя бы прикрыться простыней, и начала расчесывать длинные черные волосы, вдумчиво водя по ним баснословно дорогой щеткой из шерсти натхеля — одного из тварей Бездны.
— Дерек, я устала ждать, — сказала Шелана, изучая свое отражение. Роскошное, как и всегда.
Лицо молодого любовника — моложе ее почти на двадцать лет — приняло виноватое выражение.
— Любовь моя, я делаю все, что могу! Клянусь! — с жаром воскликнул он.
Шелана едва заметно поморщилась. Дерек уже порядком ей надоел. Нет, он красив и страстен, и великолепно сложен, но… Эти его бесконечные признания в любви и преданно-щенячий взгляд начинали ее раздражать. Однако расставаться с Дереком Шелана не спешила: он — ее, возможно, единственная ниточка к легендарным Венетри. Не единственный шанс, но очень легкая и… вкусная добыча.
— Ты обещал, что поговоришь с отцом по поводу меня, — настойчиво сказала Шелана.
Она неспроста выбрала своей целью именно Дерека — его отец был одним из членов тайного общества, именуемого Венетри. Ужасно, что ей приходилось искать пути в орден подобными путями, но после смерти Эша вся ее жизнь изменилась раз и навсегда. Теперь она одна на тропе войны, и больше некому ей помочь.
— Да, разумеется! — Глаза Дерека забегали. Шелане это совершенно не понравилось. — Просто там сейчас напряженная обстановка. Не лучший момент, чтобы…
— Лучшего момента и не будет, — отрезала она. — Оглянись вокруг — мы живем, разрываясь на два мира, каждый день рискуя не проснуться!
— Знаю, но…
Шелана бросила щетку на трельяж. Приблизилась к любовнику — обнаженная, роскошная и несомненно опасная. Глаза сощурены, уголки губ опущены вниз.
— Ты ведь можешь это сделать, верно? Ты ведь мне не соврал?