По осколкам
Шрифт:
– Эй, ты! Да! Ты. Руки убрал от неё!!
– Диночка, это кто? – разворачивается он ко мне.
– Диночка?! – перевожу я на неё глаза.
И теперь она в шоке приоткрывает свои розовые, мерцающие губы.
– Ну, привет, «Диночка»! – оскаливаюсь на неё.
Этот тип недовольно и по-собственнически вдруг прижимает её к себе, демонстрируя мне…
Чо там ты демонстрируешь?! Да если я узнаю!..
Дина медленно поднимает микрофон ко рту.
– Охрана. Срочно.
– Не успеют! – заряжаю ему в скулу с разворота.
Она отскакивает в сторону, розы рассыпаются нам под ноги, я слышу
Тут же отхватываю в ответ, но вскользь. Понеслось! И мы сцепляемся с ним. Нас растаскивают. Слышу крики и визг микрофона, слишком близко поднесённого к динамикам.
– Арс!
Заряжаю двоечку ему в холёную морду, но выхватываю в челюсть. Уже от охранника.
Охранники заламывают мне руки, укладывая лицом на стол.
– Всё, всё! – примиряюще встаёт перед ними Пашка, перехватывая меня. – Мы уведём его сейчас. Всё! Перепил человек.
– Я трезвый, – сплёвываю кровь и рявкаю: – Дина!! Сюда подойди!
Но она, даже не взглянув, сматывается за кулисы. Зараза!!
– Ментов вызовите!
– Ребята, ребята… – выходит из кухни наш старый шеф-повар. – Сейчас вызовем! Сюда его, – кивает на подсобку.
Мы все вместе с охранниками идём внутрь.
– Арсенин! Ты что творишь? – причитает повар. – Тебя же посадят!
– Привет, Михалыч.
Открываю дверь из кухни на улицу, сажусь на крыльцо. Шеф выпроваживает охранников, заверяя, что всё будет нормально.
И мы сидим на этом крыльце. В руках у Кости недопитая бутылка текилы. Пускаем её по кругу.
– Не дотерпел до завтра? – невесело ухмыляется Пашка. – Рассказывай…
– Мы с Костей здесь работали. Потом… Дина пришла. Её утвердили сразу. Голос, репертуар, внеха – всё о*уенное.
– Я заметил.
– Я и утвердил в итоге. Ну и началось у нас. А ля служебный роман. Мне башню снесло напрочь! – вздыхаю, делая глоток. – Всё круто было! В кайф, горячо, задорно… – усмехаюсь, вспоминая наши срывы и горячий экстренный секс по три раза за смену.
– Чего завис? – отбирает бутылку Пашка.
– Вспомнил просто… Короче. Была только одна проблема. Башню сносило не только мне. И несколько раз мои нервы не выдержали.
– Да твоим нервам много не надо! – с сарказмом цокает Костя.
– После третьей драки меня рассчитали и попросили на выход. Я позвал, она, не задумываясь, пошла за мной. Стали жить вместе, у неё на квартире. И месяц не прошёл – она беременна! Косячили всё время с ней на эмоциях! – усмехаюсь опять, вспоминая про вечно забытые презервативы и абсолютную потерю контроля в конце. – И как-то опять круто всё так: я рад, Динка рада. Как будто так и должно быть. Так тепло было между нами, как дети радовались. Расписались… Я давай рвать по бизнесу! Как так – у меня семья, а я на нуле? Бабки с Костиком вложили в свой бар, и пошло всё. Полетело просто! Животик растёт… Бабки капают…
А где бабки, там и друзья новые появляются. Какие-то люди, партнёры… корпораты, пьянки… Понятно, что её, пузатенькую, с собой не возьмёшь. А где пьянки, там и бабы! Нет, я не трахался, но компания-то одна. Да и кокс зашёл со свистом. А кокс отключает тормоза. И в какой-то момент меня наглючило, что я офигенный просто! Хозяин, бл*ть, жизни!
А она на восьмом месяце.
Поскандалили пару раз.
Ну и очередной кутёж… Я обдолбался, нажрался… У нас в баре было. А потом меня вырубило. Маяк… Аут… Нокаут!
Просыпаюсь у себя в кабинете с какой-то тёлкой на диване. И Дина… На моём кресле сидит. Рассматривает, как мы там голые и обдолбанные спим.
– Это пи**ец!
– Не то слово… И вот сижу я рядом с этой незнакомой спящей тёлкой и смотрю в глаза Дине. И сказать мне нечего. Абсолютно. Она встала, платье на животе расправила и ушла. И всё. И всё закончилось.
– Как закончилось?
– Всё хорошее закончилось. Началось страшное всякое. Сразу же загремела она в больницу. Угроза, на нервной почве. В больницу меня к ней не пускали. Врачи гнали меня! Там что-то… с лёгкими у детей… На восьмом месяце хуже родить, чем на седьмом. Большой шанс, что ребёнка не откачают. А у неё истерики при любой моей попытке приблизиться. Цветы – нельзя в больницу. Телефон – отключила. Письма все неоткрытыми вернули, вместе с пакетами. Не брала ничего от меня. Я ночевал там в тачке у больницы этой. Так она даже к окну не подошла ни разу. Преждевременные роды. Ребёнка я не увидел. Девочка… Имя не сказала. Месяц под дверями просидел. И психанул! Нет, ну я всё понимаю, косяк!! Но бл*ть! Разве можно считать изменой то, что я даже не помню?! Чего я не инициировал! В чём я не участвовал! Ну выслушать-то меня можно? Ребёнка можно увидеть мне? Имя могу я дочери своей узнать?! Без судов, без ментов, без унижений?!
– Ой, ладно, не гони, Арс… – морщится Пашка. – Знаешь, как легко понять, считать за измену косяк или нет?
– Как?
– Элементарно! Меняешься местами. Ты с мелкой на руках, а она, обдолбанная и голая, с мужиком.
– Это разные вещи!!
– Да что ты? – всовывает мне бутылку в руки. – Короче, не могу тебя оправдать. Жалко дочку твою, конечно, что без папки расти будет. Но по морде ты заслужил этим веником.
– Я не спорю. А знаешь, что самое обидное?
– М?
– А я бы её простил. Убил бы, бл*ть!! Не знаю, что сделал бы. Но в итоге – простил. Я её очень люблю. А она – нет. Гордость дороже. Пошла она на х*й!
– Да, – задумчиво кивает Костя. – Бабы и не такое прощают, когда любят. Значит, Дина не любила тебя.
И мне хочется дать ему в морду. Потому, что я знаю – любила!! И как бы я не гнал на неё сгоряча, в этом обвинить не могу. Любила.
– А я по-другому считаю, – допивает текилу Пашка. – Когда не любишь – легко простить такое. Когда любишь – невозможно. Можно принять, сделать вид там… Простить – нельзя! Любила тебя Дина.
– Спасибо.
Глава 3
Останусь пеплом на губах. (POV Егор)
Дина заканчивает в час. Смотрю на часы. Рано ещё. Поднимаюсь.
– Эй… эй… – оживает Костя. – Куда собрался?
– В туалет.
– Мне тоже надо, – поднимается Пашка.
– Да сидите, не буду я никому морды бить. Я хочу попробовать поговорить с ней.
– Прелюдия была супер! Я думаю, она тоже «хочет», – саркастически хмыкает Пашка. – Ты пьяный, Арс. Завтра поговоришь.
– Аха… А сегодня мне смотреть, как она с тем кентом куда-нибудь укатит?
– Скоро год, как вы не вместе, Арс. Как ты думал будет? – фыркает Пашка.