По острию ножа
Шрифт:
Матейченков кивнул.
— Понимаете, доходило до того, что они вытаскивали — или выкрадывали — с наших баз БТРы, танки. Даже самолеты и артиллерию! И не штуками — десятками.
— А может, покупали?
— Слышал я и такое… Насколько это правда, судить не берусь. Хотя при нашем уровне коррупции вполне допускаю.
— Так или иначе — результат один, — заметил генерал.
— Да. Ну кто о чем, а вшивый про баню, — продолжал Петрашевский. — То бишь — про войсковую разведку. Я быстро понял, что в новых условиях партизанской и диверсионной войны старая армейская разведка
— Можно подробней? — попросил Матейченков. — Дело в том, что я и сам над этим думаю.
— Ну, например, я сразу решил, что у нас среди чеченцев должна быть своя агентура. Постоянная. Так сказать, штатная. Получающая за свою работу приличные деньги. Попытался я решить этот вопрос, по крайней мере приступить к нему, и сразу наткнулся на огромную проблему.
— Догадываюсь, какую…
— Правильно догадались! — воскликнул полковник. — У нас ведь все по полочкам разложено, что кому дозволено, а чего нельзя. Оказывается, иметь свою агентуру официально разрешается только ГРУ и КГБ, или там ФСБ… Все это мне популярно разъяснили. Хорошо. Спрашиваю, как быть? Есть ли решение вопроса? Есть, говорят. Ваша армия, как и всякая, имеет Особый отдел. Ищите себе агентов, но оформляйте их через него.
— Так ты и сделал?
— Ничего путного, увы, не получилось. Все потонуло в какой-то бумажной волоките. А это вызвало самое неприятное в таком деликатном деле — утечку информации.
— И ты сложил крылья?
— Нетушки! Я поступил, как в анекдоте. Когда у банкира спрашивали, как его здоровье, он отвечал: «Не дождетесь!» Обратился я с просьбой к высокому начальству, минуя всякие промежуточные инстанции. Хочу, мол, создать при своей разведке особую диверсионную группу. Ну а к ней в виде необходимого разведывательного приложения — небольшую агентурную сеть. Начальник сказал: «Действуй по собственному усмотрению. Задумка интересная. Мешать не буду, посмотрю на твою самодеятельность сквозь пальцы. Но если что не так, ежели облажаешься — пеняй на себя. На меня не ссылайся, прикрывать не буду: мне своя голова дороже».
«Знакомая фраза», — подумал Матейченков.
— Дальше было просто, — продолжал Петрашевский. — Перебрал весь свой разведывательный батальон, благо, знал ребят как свои пять пальцев, не один пуд соли с ними съел… Начал отбирать людей с их согласия…
— А по какому принципу отбирал?
— Понимаете, Иван Иванович. Есть разведчики и — разведчики. Иной по всем параметрам вроде бы хорош. Он и храбрый, и добросовестный, и на память не жалуется. Но нет у него такого, не знаю, как сказать… Фермента, что ли…
— Закваски.
— Вот-вот! Короче, разведчиком надо родиться. Как, допустим, писателем либо музыкантом. Таких вот разведчиков от бога я и отобрал. С полсотни человек. А потом начал действовать, как завещал нам товарищ Ленин: учиться, учиться и учиться. Соорудил небольшой лагерь, позвал нескольких инструкторов — асов разведки. Разработал особую программу подготовки и засадил ребят за парту…
— Представляю, чего тебе все это стоило.
— Это оставим за скобками, — махнул рукой полковник. — Запьем вопрос чаем…
Разговор длился долго.
Будто прочтя в глазах собеседника немой вопрос, генерал улыбнулся и произнес:
— Не тушуйся, полковник, ты все делаешь путем. Есть у меня одна задумка, но об этом немного позже. А пока расскажи мне, кого ты считаешь разведчиком от бога?
Полковник задумался:
— Общие вещи повторять не буду. К тому, что называл, добавлю еще двужильность, скажем так. Особенно, когда действие происходит в горах. Здесь от выносливости разведчика может зависеть не только возможность выполнить задание, но и сама его жизнь. Он должен уметь, не зная усталости или побеждая ее, сутками лазить по горам, продираться сквозь густые заросли, избегая троп, иногда даже звериных… Опускаться в провалы, как заправский альпинист. Во всяком случае, превосходить в выносливости чеченцев, которые всю жизнь только и делают, что лазают по горам.
— А еще?
— Умение мгновенно оценивать ситуацию. Как хороший шахматист, играющий блиц. Тут тоже ошибиться нельзя — иначе секир-башка. Еще? Способность восстанавливать силы за короткий срок. Выдалось спокойных пятнадцать минуток, завалился, передремал — и все в порядке. Хитрость, осторожность — само собой. Ну а главное — прирожденный талант разведчика, о котором мы говорили.
— Ну да, его словами не определить… — кивнул Матейченков. — И у тебя все ребята такие?
— Надеюсь.
— А как проходит обучение?
— Можно сказать, на ходу. Поскольку существуем мы как бы полулегально, то и действуем, как вольные стрелки. Вот, скажем, в одном дальнем ауле в горах, до него трудно добраться, чеченцы создали как бы маленькую ячейку рабовладельческого общества. Собрали туда русских военнопленных, главным образом технарей, и устроили маленькое предприятие по ремонту и производству стрелкового оружия. Причем все у них было организовано четко. Пленных держали в специально выдолбленных ямах, летом открытых, на зиму накрывали их вместо крыши ветками. Ямы глубокие, самостоятельно оттуда не выбраться, на работу пленных веревками вытаскивали… А работа шла в большом загоне, вроде сарая, где располагались необходимые станки. Кстати сказать, первоклассные… Вот на них наши пленные с техническим образованием не только ремонтировали старое, но и, представьте себе, собирали новое оружие.
— Из каких деталей?
— Не могу сказать в точности… Наверно, тоже из-за границы.
— Вот тут, Николай Константинович, боюсь, ты ошибаешься.
Матейченков задумался.
— Ты подробности знаешь об этом подпольном сборочном цехе? — спросил он после непродолжительной паузы.
— Некоторые.
— Тогда скажи, там не собиралась снайперская винтовка последнего поколения?..
— Точно! — воскликнул полковник. — Так вы об этом деле знаете?!
— Первый раз слышу…