По острому лезвию фортуны
Шрифт:
— Объясни, что это было, — произнес Аларик, присаживаясь около такого же грязного по локоть в крови человека. — Ты почти убил единственного, кто был готов говорить.
— Разве не в этом заключает вся суть?
— Нет такого правила, в котором говорилось, что можно убивать ходячую флэш-память до того, как она все расскажет.
— Даже если бы я пристрелил его, не начал бы жалеть. Он не заслуживает, чтобы с ним носились.
— Азарт, который я увидел в твоих глазах, был нездоровым. Прежде ты всегда знал меру и убивал по надобности, но сегодня не тот случай. Оставь то, что тебя отвлекает, Деймон. Такие как мы не могут
Деймон провел рукой по волосам и на минуту задумался. Ему показалось, что когда он находился в той комнате, держа в руках пистолет, был воплощением тех образов, преследовавших Елену на протяжении всего года. Мысль об этом стала отвратительна, настолько отвратительна, что почувствовал отвращение и к самому себе. Его губило само воспоминание о признаниях. Хотелось уехать, так далеко и так быстро, чтобы больше не видеть всех этих лиц, ни чистых, ни окровавленных. И остановиться где-то в маленьком тихом городке, отдохнуть, забыть. Но все казалось ненужным и пустым без присутствия той единственной души, за которую он мог бороться вечность, которую сам и погубил.
— Если ты не скажешь, в чем твоя проблема, я буду вынужден отстранить тебя настолько, насколько это возможно. Рассеянный ты не можешь принимать здравые решения.
— Однажды я сломал жизнь самой яркой звезды, поддавшись на провокацию, шантаж со стороны близкого ей по существу. А впоследствии звезда потухла, совсем перестала светить. И я не понимаю, как снова её зажечь.
— Если одна звезда потухает, рождается другая. Их нельзя запустить заново, это не лампочки, их ведь не вкрутишь.
Он печально улыбнулся одним уголком губ. Та самая порочная улыбка, в которую отчего-то все влюблялись, за которой бежали не отставая. Никто только не знал, что растянутые в улыбке губы испачканы кровью, чужой кровью, и множеством ужасных преступлений. Деймон встал, спустился с последних двух ступенек и подошел к машине. Нужно было свалить, срочно, подальше. Может, действительно нужно отдохнуть. Прошедшая ночь была самой длинной в его жизни, самой насыщенной и невыносимой.
— Деймон, ты любил эту девушку?
Вопрос застал его врасплох. Слова прозвучали слишком быстро, их смысл не сразу дошел. Любовь. А существовала ли она? Эта переполненная теплотой, нежностью и привязанностью энергия, была ли она на самом деле реальна? Но он не захотел об этом думать, отвечать и разговаривать. Это чувство не было одним из тех, в котором бы он знал толк, очень, очень далеко от области его специализации. Другой вопрос — нравится ли ему убивать? Да. Это иная степень высшего чувства. Но любовь? Вопрос был поставлен совершенно не тому человеку.
— Как скажет все, о чем знает, убейте этого засранца.
Он сел в машину, зажигая двигатель и выезжая навстречу ярким краскам неба. Его ждал холодный душ, а затем сон, в котором он впервые так отчаянно нуждался. Все же разнообразие чувств и их смешивание умеет утомлять.
Комментарий к Глава 5
* - люди, которые живут ночной жизнью.
========== Глава 6 ==========
После пробуждения Елена с тоской обнаружила, что его рядом нет, и прождала весь день и почти всю следующую ночь, время от времени спрашивая о нем медсестру, но ответ так и не получила. Это вселяло тревогу и дарило множество вопросов, самым пугающим из
Деймон вернулся к ней лишь следующим днем, когда солнце уже перестало припекать, и воздух стал влажнее. Когда он тихо зашел в палату, словно тень, Елена не сразу заметила его присутствие. Она сидела на кровати, держа в руках чашку холодного чая и наклонив голову вниз, рассматривала складки на покрывале. Он не торопился поздороваться; остановился у двери и посмотрел на неё грустную и чем-то озабоченную.
— Удивлен, что ты не в том кресле, — сказал он, подойдя ближе к кровати.
Елена мгновенно на него посмотрела с удивлением и легким волнением. Её мысли были заполнены теперь только им, он пришел к ней, выглядя свежо и чисто, хотя он и без того всегда выглядел обаятельно. Она слабо улыбнулась, стараясь не выдать той пылающей в ней радости. Деймон все равно заметил этот пыл, но промолчал. Её выдали глаза.
— Я ждала тебя вчера.
— Были неотложные дела, я не успел. Старался, но не смог.
Он солгал. Не было никаких дел, все закончилось в ту ночь, когда он вышел из коттеджа, дымящийся от переизбытка многообразных чувств. Весь день, что она поджидала его под дверью, он спал. Пришел в отель, обессилено свалился на кровать и заснул безмятежным сном, проспав целые сутки. Когда он проснулся, это его обескуражило, и он даже испугался, что пропустил встречу с Еленой и что никак не мог предупредить о своем отсутствии. А затем успокоился, подумав, что проведенный день без него мог пойти ей на пользу. Только она и тот морской ветер, он знал, что она нуждалась в этом.
— Я хочу прогуляться. Пройтись по берегу и потрогать воду. Я так давно не была на море…
— Конечно. Все, что хочешь.
Пока Елена обувала найденные в шкафу балетки, не гармонирующие со спортивным костюмом, Деймон предупредил медсестру, что их некоторое время не будет. Тогда он вернулся в палату, и они оба вышли из здания больницы. Перед Еленой все предстало в другом виде. Деревья казались слишком высокими, пляж выглядел широким и длинным, дорожки оказались не такими узкими, как она думала об этом, глядя сверху. И почему-то почувствовала себя маленькой мышкой. На своем этаже она была выше всего этого, словно владелец оглядывала владения. А теперь окружающее оглядывало её.
Они молчаливо прошлись по каменной дорожке, девушка быстро шагала впереди, а мужчина не спеша шел сзади, следуя за ней. Всего через несколько секунд Елена снимает обувь, откидывает куда-то в сторону, не глядя на неё, и с необыкновенной радостью ступает на не раскаленный, но довольно горячий песок, однако этого она уже не чувствует. В ней лишь благодарность этому дню, которую она не может выразить никому, ни Деймону, ни будущим звездам почерневшего неба. В ней звенящее чувство свободы, которому она хочет отдаться, но также не может, её сковывает тень прошлых дней*. Но в следующий момент она уже забывает об этом, позволяя скинуть оковы всего на несколько часов, а затем надеть их обратно. Добровольная узница судьбы.