По праву рождения (Адвокат мог не знать)
Шрифт:
«Моя дорогая Джессика, сегодня тебе исполнился годик. Трудно поверить, что прошел целый год с тех пор, как я впервые взяла тебя на руки. Этот год прошел для меня как во сне. Все расплывчато, размыто, все нереально. Бывают минуты, когда мне действительно кажется, что это сон. Бывает, я слышу твой плач и бегу в твою комнату. А бывает и так: я чувствую, как ты шевелишься у меня в животе, словно ты еще не родилась.
А потом я вспоминаю, и мне кажется, я этого не вынесу.
Моя мама заставила меня пообещать, что я напишу это письмо. Не знаю, что бы я делала без нее все эти месяцы. Наверное, только мать, только женщина, рожавшая детей, может понять, что я сейчас переживаю. Твой папа старается понять, я вижу, что он тоже тоскует по тебе, но мне кажется, он не способен ощутить ту же пустоту.
Меня как будто выпотрошили. Иногда мне кажется, я просто рухну, распадусь на части. Часть моей души жаждет этого, но у меня есть твой брат. Милый, маленький, несчастный мальчик. Он совершенно сбит с толку. Он не понимает, куда ты делась.
Как мне ему объяснить, если я сама ничего не понимаю?
Я знаю, ты скоро вернешься. Джесси, ты должна знать: мы никогда, никогда не перестанем тебя искать. Каждый день я молю бога, чтобы ты вернулась, чтобы ты вновь оказалась в своей кроватке. А пока этого не случилось,
Когда-нибудь она поймет, что нехорошо поступила, и вернет тебя домой.
Прости, прости меня, что я отвернулась от тебя. Клянусь тебе, это была одна секунда. Если бы я могла вернуть время вспять, я держала бы тебя и не отпускала бы ни на секунду. Никто не отнял бы тебя у меня.
Мы ищем тебя, Джесси. Мы все тебя ищем. Мама и папа, дедушка и бабушка, все соседи и полиция. Не думай, что мы когда-нибудь тебя забудем. Мы никогда не забывали и не забудем.
Ты всегда здесь, в моем сердце. Моя девочка. Моя Джесси.
Я люблю тебя. Я по тебе скучаю.
Мама».
Колли аккуратно сложила письмо, спрятала его в конверт, закрыла коробку крышкой и поставила коробку на пол. Потом она потянулась к лампе и выключила свет.
Она долго лежала в темноте. Сердце у нее разрывалось из-за женщины, которую она едва знала.
Большую часть следующего дня Колли провела за кропотливой работой по расчистке останков скелета. Она счищала грязь кисточками, зубными зондами, медицинскими шпателями, какими пользуются врачи для осмотра гортани. Последнее открытие позволило ей заполучить двух аспирантов из университета. Девушка – высокая длинноногая брюнетка по имени Дори Тирсдейл – заняла должность фотографа. Молодой человек по имени Билл Макдауэлл стал ассистентом по находкам. Вид у него был такой, что ни один бармен не налил бы ему пива, однако он провел уже пять сезонов на трех раскопках.
Дори оказалась опытным фотографом и проявляла неподдельный энтузиазм. Колли изо всех сил старалась игнорировать тот факт, что внешне она очень походила на некую Веронику Уикс, женщину, которая стала последней соломинкой, сломавшей ее брак с Джейком.
И что ей за дело, если голос Дори напоминает урчание сытой кошки? Главное, чтобы она делала свое дело.
– Есть еще один. – Подойдя к сектору Колли, Джейк кивнул в сторону незнакомца, стоявшего рядом с Диггером. – Независимый эксперт со своим набором инструментов. Имя – Мэтт Киркендэл. Прослышал о нашем проекте, хочет копать. Вроде бы может отличить нивелир от своей задницы.
Колли пригляделась к вновь прибывшему. Его седеющие длинные волосы были заплетены в косичку, на нем были стоптанные сапоги, из-под рукава футболки выглядывала татуировка в виде змеи. Он производил впечатление человека опытного и закаленного. Судя по всему, они с Диггером уже нашли общий язык.
– Лишняя пара рук нам не помешает, – сказала Колли. – Пусть поработает день-другой на пару с Диггером, посмотрим, что он собой представляет.
– Таков был и мой план.
– Как тебе новые студенты?
– На девчонку приятно смотреть. К тому же она не боится испачкать руки, хотя по виду не скажешь. Парень трудится с особым усердием, потому что хочет произвести впечатление на тебя. Бросает на тебя долгие взгляды.
– Ничего он не бросает.
– Говорю тебе, он влюблен по уши. Я прекрасно понимаю его чувства.
Колли презрительно фыркнула.
– Ты путаешь любовь со случным загоном. Тебе бы только раздеть женщину и уложить на любую плоскость, какая подвернется.
– Ну, раз так, значит, я не понимаю его чувств.
Она не засмеялась и позволила себе улыбнуться, только когда Джейк отошел.Последняя находка вызвала новую волну прессы. Колли дала интервью репортеру из «Вашингтон пост», стоя на коленях в яме возле двух скелетов.
– Большой скелет принадлежит женщине, – сказала Колли. – Женщине в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет.
Репортер, тоже женщина, присела на корточки слишком близко от края ямы, и Колли нетерпеливым жестом велела ей податься назад.
– Как вы можете определить возраст без лабораторных анализов?
– Знали ли бы вы о костях столько, сколько знаю я, тоже смогли бы определить возраст. – Пользуясь медицинским шпателем, Колли указала на суставы. – А вот здесь – видите? – вот это любопытно. Плечевая кость сломана. Скорее всего, в детстве, в возрасте от десяти до двенадцати лет. Перелом зажил, но кость срослась неправильно. Рука ослабела и причиняла значительные неудобства. Перелом довольно чистый, что говорит скорее о падении, а не об ударе. Это не оборонительная рана, которую она могла получить в драке. Несмотря на увечье, она находилась в добром здравии, не была изгнана из племени. Другими словами, они заботились о больных и увечных. Доказательством тому служит сам характер погребения.
– От чего она умерла?
– Поскольку других повреждений нет, а останки ребенка явно принадлежат новорожденному, скорее всего, они оба погибли во время родов. Как видите, они не просто погребены вместе. Их специально так положили, чтобы она держала ребенка на руках. Это свидетельствует о сочувствии, даже о некоторой сентиментальности. Безусловно – об уважении. Они были дороги кому-то.
– А какое значение они имеют для нас?
– Они были здесь раньше нас. Мы здесь благодаря им. Нам нужно знать, какими они были.
– Многие не одобряют подобных изысканий. По религиозным соображениям или просто по велению человеческой натуры, требующей уважения к покою мертвецов. Что вы на это скажете?
– Человеческая натура также требует знаний, – возразила Колли. – Отказываясь от знаний, мы проявляем неуважение к человеческой натуре.
– Что вы можете сказать о проклятии?
– Могу сказать, что это не эпизод из «Секретных материалов». Извините, мне надо вернуться к работе. Советую вам поговорить с доктором Гринбаумом.
Она проработала еще час в сосредоточенном молчании. Джейк подошел в тот самый момент, когда она потянулась за камерой.
– Что это?
– Похоже на панцирь черепахи. Он зажат между телами. Мне нужны снимки костей in situ. [11]
– Я позову Дори. Тебе надо отдохнуть.
– Не сейчас. Мне надо все зафиксировать. А потом я хочу узнать, что это такое.
Подошла Дори сделать фотографии. Колли отодвинулась и вытянула, насколько могла, ноги, чтобы дать им отдохнуть. Она позволила себе отключиться, не прислушиваясь к голосам Джейка и Дори, гудящим у нее над головой, но машинально отметила, что они уже перешли на легкую фамильярную болтовню. «А мне-то что за дело?» – с досадой одернула себя Колли. Что бы ни делал Джейк, все вызывало у нее раздражение, автоматическое, как коленный рефлекс. А ведь он имел полное право на легкую фамильярную болтовню или на что угодно другое, любой степени тяжести и с кем угодно.
– Есть! – провозгласила Дори. – Не хочу обижать остальных, но вы отхватили себе лучшее место на этом участке. Это потрясающе! – Она снова посмотрела на скелеты. – И так грустно. Даже древние останки трагичны, когда они принадлежат ребенку.
– Мы будем относиться к ним трепетно. Мне срочно нужны эти снимки.
– Вы их получите. По правде говоря, это были последние кадры на пленке. Могу отдать их в проявку хоть сейчас, если хотите.
– Отлично.
Дори ушла, а Колли вновь опустилась на колени и принялась бережно извлекать черепаший панцирь. Когда она наконец осторожно вынула его, послышалось постукивание перекатывающихся камешков внутри.
– Это погремушка, – пробормотала Колли. – Они хотели, чтобы у ребенка была игрушка.
Джейк взял погремушку.
– Возможно, ее изготовил отец или дед ребенка еще до его рождения. Его рождения ждали, ему радовались. А когда ребенок умер, его оплакивали. – Колли взяла блокнот, записала в него находку. – Я скажу Лео, что они готовы к влажной упаковке и к отправке. У меня встреча. Вернусь через час.
– Детка, – он шутливо щелкнул костяшками пальцев по ее щеке, – ты вся вымазалась.
– Ничего, умоюсь.
– Пока ты еще не сбежала, хочу предупредить, что Лео только что говорил по телефону с Доланом. Долан грозит добыть предписание, запрещающее нам что-либо вывозить с площадки.
– Он будет выглядеть идиотом.
– Может быть. Но если он достаточно хитер, он скажет, что хочет предотвратить надругательство над могилами или что-то в этом роде. Кое-кто окажет ему поддержку.
– Тогда каким же образом он собирается строить там дома? – парировала Колли.
– Хороший вопрос. Я думаю, Долан уже над ним работает. – Джейк покачался на каблуках, окинул взглядом тихие воды пруда, густую летнюю листву деревьев. – Очаровательное местечко.
– Спорим, похороненные здесь люди тоже так думали?
– Я даже спорить не буду. – Он опять рассеянно тряхнул погремушкой. – Все дело в том, что Долан хочет остановить раскопки. Земля принадлежит ему. Он может помешать нам вывозить артефакты, если надавит достаточно сильно.
– А мы на него надавим еще сильнее.
– Попробуем сначала проявить дипломатию и воззвать к разуму. Завтра я с ним встречаюсь.
– Ты? Почему именно ты?
– Потому что есть шанс, хотя и небольшой, что, в отличие от тебя, я удержусь и не полезу в драку. – Джейк перегнулся через край ямы и легко коснулся губами ее губ. – А так как я антрополог, мне проще будет уболтать его разными заумными словечками насчет культуры древних и ее влияния на современную науку.
Колли вылезла из ямы.
– Чушь, – проворчала она по пути к своей машине. – Просто ты – мужчина. Лео считает, что Долану легче будет найти общий язык с тобой, потому что у тебя между ног висит то же самое.
– Это тоже учитывалось. Мы поговорим как мужчина с мужчиной. Посмотрим, не удастся ли мне его переубедить.
– Обработай его, Грейстоун, а не то я огрею его лопатой по голове.
– Сделаю все, что смогу. Данбрук, – добавил он, когда она открыла дверцу машины, – не забудь умыться.9
Когда Колли вышла из мотеля на следующее утро, ее охватила слепая ярость. Ее «Лендровер» был испещрен похабными надписями, нанесенными ярко-красной, как свежая кровь, краской. Ее называли гнидой очкастой, лобковой вошью, ученой сукой, гадящей в могилы, было высказано несколько гипотез насчет ее происхождения и экзотических предпочтений в сексе, но в общем и целом смысл посланий сводился к предложению убираться подальше.
Повинуясь первому порыву, она бросилась к машине, как мать к любимому дитяти, которого обижают на игровой площадке. Ее душил бессильный гнев, ее пальцы шарили по ярким буквам.
Шок и ярость боролись в ее душе. Она вернулась в комнату, схватила телефонную книгу и отыскала адрес фирмы «Долан и сын».
Колли вновь хлопнула дверью в свой номер в тот самый момент, когда Джейк вышел из своей комнаты.
– Долго ты еще собираешься хлопать дверью… – Он осекся, увидев ее «Лендровер». – Вот дерьмо! – Хотя он был еще босиком и в одних джинсах, Джейк подошел посмотреть поближе. – Думаешь, это Остин и Джимми или кто-то еще из их компании?
– А вот я сейчас точно узнаю. – Колли подскочила к машине и рванула на себя дверцу с водительской стороны.
– Притормози! – Этот огонь в ее глазах был ему слишком хорошо знаком: он предвещал кровопролитие. – Дай мне две минуты, и я поеду с тобой.
– Мне не нужна помощь, когда я хочу разделаться с парой деревенских придурков!
– Просто подожди.
На всякий случай Джейк вырвал у нее из рук ключи от машины и скрылся в комнате, чтобы надеть рубашку и башмаки. Через полминуты, ругаясь на чем свет стоит, он снова выскочил наружу и увидел, как она уезжает. Он забыл, что у нее всегда есть запасная пара ключей в перчаточном отделении.
Колли даже не оглянулась. Ее ум был сосредоточен на том, что ждало ее впереди. Этот «Лендровер» был у нее уже шесть лет, каждая вмятина и царапина имела свою историю и приравнивалась к боевым ранениям. Никто не посмеет осквернять то, что принадлежит ей.
Через несколько минут Колли с визгом затормозила у конторы Долана на Главной улице. Она выскочила из машины и еле удержалась от искушения пнуть ногой наглухо запертую дверь. Вместо этого она заколотила по двери кулаками.
Женщина приятной наружности отперла дверь изнутри.
– Извините. Мы откроемся только через пятнадцать минут.
– Долан. Рональд Долан.
– Мистер Долан сегодня на стройплощадке. Хотите записаться на прием?
– На какой стройплощадке?
– Э-э-э… это место называется Шейкой Индюшки.
Колли чертыхнулась.
– Показывайте дорогу.
Поездка заняла минут двадцать. Она пропустила нужный поворот: пришлось разворачиваться и возвращаться. Ни сонное очарование сельского утра, ни золотистый солнечный свет, пятнами проникающий сквозь листву, ни идиллический крик петуха не проникали сквозь завесу ее гнева. Чем дольше он копился под спудом, тем становился сильнее. Стоило ей перевести взгляд с дороги на радиатор машины, как гнев закипал с новой силой. Кто-то, пообещала себе Колли, за это заплатит. В этот момент ее не особенно волновало, кто и как. Она повернула на частную дорогу, пересекла ручей по аккуратному, словно игрушечному мостику и поехала через лес.
До нее доносился шум стройки. Отбойные молотки, пилы, музыка из радиоприемника. Краем сознания она отметила, что, в чем бы ни был виноват Долан, очевидно, строил он хорошо.
Каркас дома выглядел многообещающе и прекрасно вписывался в скалистую местность с живописными деревьями на заднем плане. На площадке трудились несколько рабочих, уже успевших вспотеть с утра. Колли заметила Долана. Он закатал рукава рубашки, но его рабочие штаны все еще были безупречно чисты. На голове красовалась фирменная синяя каскетка с кокардой. Подбоченившись, широко расставив ноги, он обозревал ход работ.
Опять Колли с силой хлопнула дверцей машины. Ни музыка, ни строительный шум не смогли заглушить этот звук, похожий на выстрел. Долан оглянулся и повернулся к ней.
– Остин и Джимми! – рявкнула Колли. – Где они?
Он переместил свой вес на другую ногу и мельком взглянул на ее заляпанный краской «Лендровер».
– У вас проблемы с кем-то из моих людей? Стало быть, у вас проблемы со мной.
Ее это устраивало как нельзя лучше.
– Прекрасно. Видите? – Колли ткнула пальцем в «Лендровер». – Я возлагаю ответственность на вас.