По-прежнему болен тобой
Шрифт:
Ага, если б не ты, ко-ко-ко… Поменьше задницей крутить надо было!
– Поменьше задницей крутить надо было, - недовольно произносит Антон и мне даже смешно становится.
– Хорошо, что я его знаю, а то так бы жопа.
– Я просто хочу жить дальше и… немного переусердствовала, - шмыгает носом Энжи.
– Такси не твое?
– спрашивает Антон и я вижу блики фар подъезжающей машины.
– Поехали, я заплачу. Не хватало, чтобы ты еще во что-то вляпалась.
– Тебя же Маша ждет…
–
Слышу, как хлопает дверь такси и автомобиль уезжает, а я все стою и смотрю в невидимую точку перед собой. Сердце в груди колотится как сумасшедшее и я все не могу успокоиться.
Так, значит, парень есть?
12. Раскаяние
Лика
– Пожалуйста, дай мне с тобой поговорить, - слезы на глазах и в носу чешется от запаха медикаментов.
Стою рядом с постелью Яна, плачу от безысходности, а он не дает мне сказать и слова. Гонит, отталкивает меня, когда пытаюсь взять его за руку.
Меня пустили в палату только спустя пару недель и то по просьбе Ии, потому как Ян строго велел врачу не пускать Богатову Лику к нему. Он перекрыл мне доступ: ни дозвониться, ни написать, ничего. Он вычеркнул меня из своей жизни, не желая разбираться в истоках.
– Пошла. Вон. Отсюда, - сквозь зубы, с максимальным презрением шипит он, а прибор рядом с ним начинает громко пищать.
– Ян, все не так, как ты думаешь! Это Дима! Все Дима, он хотел выбить тебя из колеи и специально все так продумал! Он заставил меня соврать тогда! Я не знала, что он придет на трибуны! Он прислал сообщение что придет поболеть за тебя, а потом все подчистил, скотина!
– тараторю я, пока из коридора доносятся громкие шаги медсестер.
– Ты завралась, а я не хочу иметь ничего общего с лгуньей!
– повышает голос Ян и впивается пальцами в простынь от злости.
– Пожалуйста, давай встретимся и поговорим, когда ты окончательно поправишься? Я приду на следующей неделе и...
– Не смей приходить сюда! Видеть тебя не желаю! Никогда больше, поняла?!
– орет он, задыхаясь и не в состоянии поднять голову в специальном послеоперационном воротнике, хотя очень пытается.
– Ян, прошу, я… - в палату вбегают женщины в белых халатах и силой выталкивают меня за дверь.
– Никогда чтобы тебя больше не видел, дрянь!
– несется мне вслед его надрывный голос.
Иду вдоль широкого больничного коридора в сторону лестницы, опираюсь рукой о стену, потому что перед глазами
Неужели я потеряла его? Неужели он меня не выслушает?
От осознания, что с характером Яна это предположение может стать явью, становится совсем плохо. Руки трясутся и из-за истерического удушья я начинаю кашлять.
Какая же я дура! Зачем я согласилась на обман?! Зачем я повелась на крючки придурка Димы?!
– Девушка! Девушка!
– трясет меня за плечо женщина в белом.
– Вам плохо?
– киваю и не могу остановить свою истерику, она перешла в фазу, где я уже не имею контроля над своими эмоциями.
– Марина-а! Принеси успокоительное срочно!
– кричит женщина и что-то еще говорит мне, но я не могу разобрать, в попытках сделать спасительный вдох.
В голове набатом бьет всего одно слово: потеряла.
Потеряла - доверие.
Потеряла - любовь.
Потеряла - Яна.
Голова раскалывается, во рту невыносимая горечь и при каждой новой попытке пошевелиться и встать с кровати желудок скручивает неприятным спазмом. Со стоном сползаю с кровати на пол и приоткрываю отекшие глаза. Солнечный свет бьет нещадно и мне приходится помучаться, чтобы к нему привыкнуть. Кое-как поднимаюсь на ноги и иду в ванную. Видон конечно… Хорошо, что я хотя бы помню, что происходило вчера.
Лучше бы не помнила. Позорище.
Привожу себя в порядок и спускаюсь вниз, где меня встречает моя прогрессивная маман.
– Проснулась, алкоголичка?
– усмехается она и протягивает мне стакан с таблеткой.
– На, пей! А лучше больше не пей, постареешь быстро и фигура поплывет!
– всплеснув руками, мама идет на кухню.
С жадностью, как дикий зверь на водопое, до дна осушаю предложенный стакан. Иду следом за мамой и занимаю место за барной стойкой.
Ох-х… Что вчера было на баре… Если кто-то слил это шоу в интернет - задница!
– Что вообще происходит, Лика? Я понимаю, молодость в разгаре, но это не значит, что нужно вести такой разгульный образ жизни!
– причитает маман и берет со стола бокал вина. Вопросительно приподнимаю брови и она тушуется: - Я плохой пример для подражания, детка. Причем во всем плохой пример, так что не надо мне приносить в подоле в семнадцать!
– Мне уже двадцать, мама, - вздыхаю я и нехотя поднимаюсь, чтобы взять чистую кружку из сушилки.