По рукам и ногам
Шрифт:
– В чем дело? – подозрительно-нехорошим тоном поинтересовался Кэри.
– Ни в чем… кхм… – слово «хозяин» застряло в горле настолько, что я даже поперхнулась и закашлялась.
Ланкмиллер сделал вид, что ничего не заметил и с невозмутимым видом продолжил:
– Второе. У тебя появляются новые обязанности помимо само собой разумеющихся. Уход за собой. Средство для волос… Они у тебя в плачевном состоянии. Для рук. Тут, боюсь, одним кремом не отделаешься, придется тебе делать маникюр. Прическу тоже новую. Но это все завтра. В общем, тебе дадут список средств гигиены и указания по
Верно Зои говорила что-то там про кожу. Чую, это будет нелегкий труд.
– А можно… вопрос… пожалуйста… – да-а, с этим «хозяином» определенно будут проблемы.
– Да?
– А разве ты сам… ну… Вы должны этим заниматься? В смысле, давать мне указания по уходу за собой и прочие мелочи…
– Не я должен, но я хочу, – отрезал Кэри. Ясно. Здорово. Новая игрушка. – Продолжим, как там тебя звали? А впрочем, неважно. Будешь Кику.
У меня, признаться, даже глаза на лоб полезли. Обычно наложницам красивые имена же дают, редкие. А меня из Розмари разжаловали в… Имя обезьянье. Тошнотворное.
– Блять, ладно остальное понять я еще могу, но это… Это выше уже всякого приличия, что за кличка такая уродская…
Меня заткнули хлесткой пощечиной. А он не привык церемониться…
Не то что бы побои для меня в новинку были, но этот раз особенно обидным почему-то показался. Хорошо, теперь у меня имеется практическое пособие, почему нельзя спорить с Ланкмиллером. А щека-то горит.
– И соблюдай дисциплину, – озабоченный козел завершил тираду, которую я уже не слушала, и бросил куда-то в сторону властное: – Уведите!
Мать моя, я ж теперь, как заключенная.
В комнату вошел уже знакомой мужик в форме. Точнее, незнакомый мужик в знакомой форме.
Я послушно встала и побрела к выходу не дожидаясь дальнейших указаний. Лишь потому что больше не хотела находится здесь ни секунды.
***
Впрочем обратно меня после небольшого происшествия вернули довольно быстро. Не прошло и пяти минут. Кабинет, который, видимо, окнами выходил на запад, заливал теплый уютно-янтарный свет, в лучах которого отчетливо можно было рассмотреть кружащиеся пылинки. Кэри, сцепив руки за спиной, не спеша прохаживался по комнате, ожидая от меня, наверное, повинной речи. Вместо этого я удрученно выдавила:
– Что? Ну вот что я ей сделала?
– Поясни ситуацию, будь добра, – не слишком довольно велел Ланкмиллер.
– Ну, в общем, иду я по коридору, никого не трогаю, за мной этот дядька прется, дорогу указывает. И тут дверь перед моим носом открывается, и оттуда выскакивает она. И бросается на меня с визгами, мол, что ты гадина здесь забыла, третьесортная потаскушка ну и тому подобное. Потом бросается волосы мне вырвать и глаза. Ну я и припечатала ее разок… чтоб не буйствовала… А что мне стоять и ждать, пока без глаз оставят?!
– Элеонора – очень импульсивная девушка, – подал голос в ее защиту все тот же дядька, стоящий за моей спиной.
– А вы что в это время делали? – довольно резко поинтересовался Кэри. В ответ слуга выдавил что-то не совсем членораздельное и заткнулся.
– Здесь не любят новеньких, – Ланкиллер обратился ко мне, имея в виду, очевидно, не только наложниц, но и вообще всех за исключением, наверное,
Дядька весь вытянулся по струнке:
– Никак нельзя, господин, я вашему батюшке верой и правдой служил двадцать лет.
– Ох, ладно, – «господин» устало махнул рукой, – поселите ее в комнату к Николь. А Элеонору сюда.
Выходя из кабинета, краем глаза я заметила, как на благородном лице извращенца расплывается широкая похотливая улыбка.
========== Часть 4 ==========
Комната Николь, теперь и моя, была небольшая, с двумя маленькими, но мягкими кроватями и тусклыми ночниками над ними; они создавали приглушенный свет и абсолютную невозможность читать. А читать здесь было и нечего, это расстраивало немного. Странное дело, а разве поддержать разговор на уровне – не долг хорошей наложницы?
Ах да, здесь тоже ванная отдельная была, правда скромнее, чем у Кэри, но все такая же чистая и аккуратная.
Соседка моя по комнате, Николь, была не такая «импульсивная» и в целом вежливая девушка, ухоженная, тихая и даже самую малость застенчивая. Она говорила негромко, но живо, ни разу, правда, за вечер не повысив тона. На вид наложница была откровенно хорошенькая, по крайней мере в сравнении со мной. Волосы, густые и темно-каштановые в свете ночника отливали бронзой. Я все время никак не могла заставить себя на них не пялиться. Глаза немного раскосые, а кожа светлая, безо всяких изъянов, что привело меня в особенный восторг.
Николь сразу спросила, как меня зовут, а когда я ситуацию ей обрисовала, то посоветовала представляться так, как Кэри велел. Иначе, если он прознает, то не миновать мне «палок». Мера здешнего наказания. Их количество обыкновенно прямо пропорционально тяжести вины.
Соседка по комнате в целом оказалась очень милой и в плане характера, даже волосы мне помогла расчесать, когда они окончательно спутались после мытья дорогим специальным шампунем. Он был чесночно-вонючим, поэтому в бумажке указаний, которую мне вручили, предписывалось еще раз волосы прополоскать каким-то гелем с запахом арбуза. Вот после этого уже самой мне было с ними точно не совладать.
– Слушай, – уже после того, как завершилась серия моих мучений с феном, я перебралась на кровать к Николь, решив, что пришло время для «задушевного разговора». Доверять ей все равно пока совсем нельзя, но не вижу ничего плохого в том, чтоб попытаться выяснить подводные камни здешнего притона. – Слушай, а что это случилась с отцом Кэри? Он же вроде мужчиной был хоть куда… И все такое…
– Не знаю, – Николь, кажется, темой заинтересовалась, – вообще, все происшествие покрыто туманом, и я до сих пор только надаю. Говорили, хозяин от страшной болезни умер. Он и вправду последние дни перед смертью был какой-то сам не свой, весь серый и синяки под глазами… Но я думаю, его убили конкуренты. Все так быстро случилось… Разве мало врагов в бизнесе? А у хозяина их уж точно было навалом, он еще говорил… Никто же не ожидал, что господин Кэри так быстро возьмет дело в свои руки. За это время компанию могли уже поглотить. И охрану господин после смерти отца усилил. В общем, темное это дело.