По сценарию мафии
Шрифт:
– А как насчет охраны у ворот? – поинтересовалась Райдер. – Журнал свидетельствует, что Вероника не выезжала из дома. И не принимала посетителей.
– Надо над этим поразмышлять, – сказал Босх. – Видимо, у нее был какой-то способ незаметно выезжать и возвращаться домой.
– Что еще? – спросил Эдгар.
– Мы начинаем с самого начала. Я хочу знать о Веронике все. Откуда она родом, кто ее друзья, чем занимается целыми днями в своем доме, с кем развлекалась, когда Тони отсутствовал.
Райдер и Эдгар кивнули.
– У нее должен быть сообщник. Полагаю, это мужчина. И готов поспорить, мы доберемся до него с ее помощью.
Подошел официант
– Все это надо делать по-тихому, – продолжил Босх.
– Да, – согласился Эдгар. – Кроме того, Биллетс поставила нас на очередь. Следующий вызов, и мы загремим на полную катушку. И тогда не сможем заниматься этими делами.
– Сделаем, что успеем. А пока вот что я предлагаю. Вы вдвоем займитесь подноготной Вероники – выясните, что можно на нее накопать. У вас есть источники в «Таймс» и среди издателей?
– Знаю парочку из «Таймс» и женщину из «Вэрайети» [15] , она там вроде секретаря – проходила у меня по делу в качестве потерпевшей.
15
Еженедельная газета-таблоид, посвященная театру, кино и телевидению.
– Ты им доверяешь?
– Да.
– Пусть соберут информацию о Веронике. В прошлом у нее был краткий взлет славы. Вдруг найдутся статьи о ней, а в них – фамилии людей, с которыми мы могли бы потолковать?
– А не следует ли опять побеседовать с ней самой? – спросил Эдгар.
– Пока не время. Надо сначала отыскать материал.
– А как насчет соседей?
– Поговори с ними. Может, Вероника увидит тебя из окна и призадумается. Кстати, взгляни еще разок на журнал регистрации въездов и выездов. Потолкуй с Нэшем. Уверен, мы можем потрясти его без нового ордера. Мне нужны сведения за год: кто к ней приезжал, особенно в те периоды, когда Тони отлучался из дома. Мы располагаем сведениями о поступлении денег и сумеем восстановить примерные сроки его отъездов.
Босх взял вилку. Он до сих пор не дотронулся до еды – слишком поглощен был мыслями о расследовании.
– Нам требуется как можно больше документов по нашему делу. Пока все, что мы имеем, – копия протокола расследования. Сейчас я поеду в Паркер-центр к ребятам из отдела внутренних расследований, но по дороге заверну к коронеру – возьму копию отчета о вскрытии. Оригинал уже у федералов. И пообщаюсь с Донованом из отдела криминалистической экспертизы. Не исключено, ему удалось что-нибудь выудить из того, что мы обнаружили в машине. У него есть отпечаток подошвы. Надо сделать копии, пока их не заграбастали фэбээровцы. Я ничего не пропустил?
Коллеги покачали головами.
– Посмотрим, что нам удастся сделать, а после работы соберемся и все обсудим.
Эдгар и Райдер согласно кивнули.
– В пабе «Кот и скрипка» около шести часов вечера?
Детективы не ответили – увлеклись едой. А Босх, откусив первый кусок, понял, что пирог остыл.
– Главное – в деталях, – проговорил он.
– Что именно?
– Разгадка.
Беседа в отделе внутренних расследований началась именно так, как предполагал Босх. Он сидел за столом в комнате для допросов рядом со своим представителем защиты Зейном. Старый кассетник «Сони» был включен, и все, что говорилось, записывалось на пленку. Частин вытягивал из Босха информацию и требовал как можно больше деталей, чтобы отразить на пленке. Потом он станет сопоставлять подробности и, если обнаружит хоть одну ложь или неточность, потянет Босха на слушание комиссии по правам. Наказание будет определяться в зависимости от признания степени лжи – от временного отстранения от службы до увольнения.
Нудным, назойливым тоном Частин, сверяясь с блокнотом, задавал заранее приготовленные вопросы, а Босх отвечал немногословно. Своеобразная игра. Босху приходилось играть в такую и раньше. Перед тем как предстать перед следователем ОВР, он пятнадцать минут беседовал разговаривал с Зейном и тот консультировал его, как будет проходить расследование и как себя надо держать. Адвокат ни разу напрямую не спросил, правда ли, что его подзащитный подбросил подозреваемому пистолет. Зейну на это было наплевать. Отдел внутренних расследований он считал своим личным врагом, а его сотрудников – плохими копами, которые гоняются за хорошими. Зейн принадлежал к старой школе и полагал, что все полицейские изначально хорошие, но иногда работа принуждает их совершать дурные поступки. Однако совершенно немыслимо, чтобы свои преследовали своих.
Полчаса все шло заведенным порядком, а затем Частин сделал неожиданный ход:
– Детектив Босх, вы знакомы с Элеонор Уиш?
Зейн выбросил вперед руку, призывая Босха не отвечать на этот вопрос:
– Гарри, не надо ничего говорить! Куда вы клоните, Частин?
– Разве не ясно? Это следует из приказа начальника полиции – я расследую поведение Босха во время выполнения служебных обязанностей. А с кем я говорил и откуда почерпнул информацию, вам на данном этапе знать не положено.
– Мы собрались обсудить предполагаемое подкидывание улики подозреваемому, что, разумеется, полная чушь.
– Может, хотите почитать приказ начальника полиции? В нем все ясно сказано.
Зейн окинул его взглядом.
– Дайте нам пять минут, чтобы мы обсудили это. А вы бы пока подточили зубы.
Частин встал и выключил магнитофон. Направляясь к двери, он обернулся и улыбнулся:
– На сей раз я возьму вас обоих. Вам не вывернуться, Босх. Да и вам, Зейн, тоже.
– Слушайте, вы, лицемер, валите отсюда, оставьте нас наедине!
Частин ушел, а Зейн наклонился над магнитофоном и убедился, что аппарат выключен. Затем встал и проверил, нет ли «жучков». Убедившись, что их не слышат посторонние, снова сел и спросил об Элеонор Уиш. Босх рассказал об их встречах, но умолчал о ее похищении и последовавшей за ним исповеди.
– Кто-то из копов сообщил ему, что вы с ней трахались, – предположил Зейн. – Но это все, что ему известно. Обвинение по ассоциации – берет вас на пушку. Признаетесь – возьмет в оборот, но это будет выстрел по воробьям. Конечно, если он не знает нечто большего. Но если вы откажетесь – станете отрицать, что с ней встречались, а ему удастся доказать, что все-таки встречались, вот тогда возникнет серьезная проблема. Мой совет: признайтесь, что были с ней. Но теперь все кончено. А что тут такого? Если это все, что он накопал, то дело не стоит выеденного яйца.