Чтение онлайн

на главную

Жанры

По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России
Шрифт:

Старая Русса. Галерея муравьевского источника

Характерны отзывы Посошкова о купечестве, которое у нас «чинится весьма не право: друг друга обманывают и друг друга обидят, товары худые закрашивают добрыми и вместо добрых продают худые, а цену берут не прямую, друг друга едят, и так все погибают». Много толкует Посошков о суде и желает, чтобы государь устроил «суд един, как земледельцу, так и купецкому человеку, убогому и богатому, також и солдату, також и офицеру, ни чем же отменен и полковнику, и генералу»; желает, чтобы судьи «каждый день колодников пересматривали и чтобы не был кто напрасно посажен»... «я истинно удивляюсь что у судей за нрав,что, в тюрьму посадя, держат лет по пяти, шести и больше!» При допросах советует «всячески

на словах челобитчика пораздробить, и что ни скажет записать, и кто умно будет разговаривать, то на тонкостных словах можно познать, правду ль сперва сказал или неправду»; разбойников «больше трех пыток не для чего пытать». Подробно говорить Посошков о необходимости разведения табаку на юге России и какая от того прибыль будет; очень заботится о сохранении в лесах орехов, также о том, чтобы мелкую рыбешку не вылавливали и, находя, что помещики «не вековые владельцы» крестьян, а только временные, что вековой владелец их царь,как бы замышляет, более чем за сто лет вперед, об образовании министерства государственных имуществ: «и ради такового великого земного дела надлежит, чаю, особенную и канцелярию учинить и сбор в ней будет миллионный и самый основательный».

Старая Русса. Пруд из воды муравьевского источника

Он же предлагал устроить в Москве «великую академию, всех наук исполненную». «Ныне у нас, — пишет Посошков, — за непорядочное гражданство гниет добра много. Русского человека ни во что не ставят»... Несмотря на то, что если «много немцы нас умнее науками, а наши остротой, по благодати Божией, не хуже их, а они ругают нас напрасно»; последнее замечание имеется не в книге «О скудости», а в одном из других писаний Посошкова.

Другое гораздо крупнейшее литературное воспоминание Старой Руссы — это Ф. М. Достоевский, в память которого учреждена здесь вдовой его, А. Г. Достоевской, церковно-приходская школа, обеспеченная очень прочно. В первый раз приехал Достоевский в Старую Руссу в 1872 году и затем посещал ее ежегодно, кроме 1877 года, до самой смерти; им приобретен здесь небольшой домик за 1,150 р.; школа его имени занимает дом, стоящий более 8,000 р., из которых большую половину заплатила вдова покойного, — не считая многих других её взносов и пожертвований, из тех средств, которые имеет семья её по милости в Бозе почившего Императора Александра II и от продажи сочинений покойного, достигшей после смерти Достоевского, что чрезвычайно отрадно, очень крупных размеров. Учреждению школы предшествовало здесь открытие православного старорусского братства св. Феодора Тирона, с целью распространения грамотности и религиозно-нравственного просвещения в народе, основанного, опять-таки, по мысли вдовы Достоевского. Теперь и братство, и школа находятся в полном развитии; школа открыта в 1883 году.

Литературно-образовательное значение Достоевского очень велико. Крупными, совершенно самостоятельными чертами обрисовывается его литературная личность и даст, на долгое-долгое время, не только предмет для чтения, для критических оценок всякого рода, но и для исследований болезней души вообще. В этом он разделит участь с Шекспиром и об этом свидетельствуют уже как самые названия статей, написанных о нем во множестве: «Мистико-аскетический роман», «Жестокий талант» и т. д., так и необходимость придавать всякой оценке его сочинений научную, психопатологическую окраску; настоящим, правдивым критиком Достоевского будет только врач психически больных, обладающий в то же время и крупным критическим талантом.

Творчество Достоевского, как известно, обретается вполне в своей сфере в необозримой массе всяких преступников, идиотов, негодяев, эпилептиков, нравственно и умственно потрясенных и поэтому всегда находящихся, так сказать, на волос от самоубийств, убийств и всяких истязаний. Читая Достоевского, вы как бы окружены всегда смрадным запахом близкого анатомического театра, в который автор, наконец, и вводит вас. Разбросанные повсюду в его сочинениях темные краски жизни больного человека, сосредоточиваются полнее всего в двух колоссальных обликах: Свидригайлова в «Преступлении и Наказании» и Смердякова в «Братьях Карамазовых». и тот, и другой, несмотря на всю разницу между ними, должны были кончить самоубийством, не могли кончить иначе.

Но на этом темном фоне скорбных «скитаний» духа человеческого, вырисовываются у Достоевского другие, светлые очертания людские, иногда мимолетно, как зарницы, иногда с неподвижной мощностью электрического света; зачастую темный профиль человека, сразу, по одному слову, наливается светом, и там, где были черные черты, искрится яркий блеск и преображенная до неузнаваемости фигура греет вас и любовью, и светом, и всей силой глубокой, истинной веры в Бога, в Россию и в её людей. Кто не помнит эту бессмертную сцену, когда убийца Раскольников заставляет Соню прочесть главу о воскрешении Лазаря, кто не чувствовал себя поднятым высоко-высоко, когда Дмитрия Карамазова, в день счастливой любви его к Грушеньке, арестуют,

полагая, что он отцеубийца; и Дмитрий, готовясь страдать безвинно, думает искупить этим наказанием за несовершенное им убийство свои прежние грехи! Как ни мрачны люди «Мертвого Дома», но сколько в этих колодниках и каторжниках искр добра и света? Сколько бы ни нагромождалось перед вами теней и ужасов жизни, в конце концов, вы испытываете то, что испытал Алеша Карамазов, когда он вышел из скита, в котором совершалось чтение Евангелия над телом усопшего иеросхимонаха Зосимы. «Алеша стал лицом к лицу со звездным небом, взглянул на него, повергся, как подкошенный, на землю, и «почему так неудержимо хотелось ему целовать ее, целовать ее всю» — эту родную землю? «облей землю слезами радости твоей и люби сии слезы твои»... Алеша чувствовал тогда, что «как будто нити ото всех этих бесчисленных миров Божиих сошлись разом в душе его и она вся трепетала... простить хотелось ему всех и за все и просить прощения»... Пал он на землю слабым юношей, а встал твердым на всю жизнь бойцом. Прилив подобной силы чувствуется всяким человеком по прочтении Достоевского; возможной и необходимой становится глубокая вера в Бога, и памятна и ощутима горячая неугасающая любовь в родной земле. И все это достигнуто путем описания негодяев, идиотов, эпилептиков, сумасшедших, юродствующих, униженных и оскорбленных! Из-за черных, мрачных, зловещих, траурных штрихов их очертаний проблескивают электрически светозарные видения других, лучших людей, и в творениях Достоевского делается то, что говорит Верховенский в «Бесах»: «Это бесы, выходящие из больного и входящие в свиней, это все язвы, все миазмы, все нечистоты, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России за века, за века!»... «Это мы, говорит Верховенский, мы и те... и я, может быть, первый во главе, и мы бросимся, безумные, взбесившиеся, со скалы в море и все потонем... но больной исцелится и сядет у ног Христовых». Достоевский всегда особенно сильно любил детей, он, как и Алеша Карамазов, «чтобы было очевиднее», насколько вся земля от «коры до центра» пропитана слезами, часто обращается к детям; в них его надежда, в них будущие лучшие времена, и поэтому мысль образовать здесь, в Старой Руссе, школу Достоевского, и именно «церковно-приходскую», чрезвычайно верна.

Санитарная станция в Коломцах расположена очень удобно; в ней имеется достаточный персонал военных врачей, и в описываемое время находилось на излечении офицерских чинов 43 и нижних 515.

Видное место в Старой Руссе занимают две школы:

1) Святодуховская церковно-приходская городская школа, существующая пять лет; дом для неё построен в прошлом году на средства уездного предводителя дворянства князя Б. А. Васильчикова; в ней обучается 176 мальчиков и девочек; опытное руководство и денежная помощь со стороны князя Васильчикова и других лиц, равно как участие в последней со стороны города и земства, обещают ей хорошую будущность.

2) Церковно-приходская школа имени Ф. М. Достоевского открыта в 1883 году, одновременно с братством св. Федора Тирона; главной вкладчицей была вдова знаменитого писателя нашего — Анна Григорьевна. 4,200 руб., оставшиеся в излишке после постановки Достоевскому памятника, поступили, согласно предложению г-жи Достоевской, в пользу школы; но дом с принадлежностями, обошедшийся около 10,000 руб., поставлен исключительно на её средства; внимательно отнеслись к школе и другие добрые люди, и непосредственное, прямое участие принял Св. Синод. Очень хороший, просторный дом построен недалеко от небольшого дома, принадлежавшего покойному Достоевскому, бок-о-бок с древнейшей церковью Старой Руссы — св. Георгия, устоявшей каким-то чудом в 1612 году от шведов и построенной в 1410 не из одного только кирпича, а из какой-то помеси булыжника и плит. купол её снабжен голосниками; за престолом образ Спасителя, писанный на стекле; в храме много старых икон и пятиярусный иконостас; здание школы находится рядом с церковью.

В 1887 году, во время посещения Старой Руссы великим князем Владимиром Александровичем, в павильоне, построенном в недавно разведенном садике школы, собрано было множество детей школы Достоевского, во главе которых находилась учредительница, и детей летней детской колонии, помещающейся на лето в здании школы, устроенной обществом охранения народного здравия, с директором её во главе. Хор школы Достоевского, состоявший из тридцати детей (всего в школе обоего пола — 90), спел навстречу великому князю песню, нарочно к приезду его написанную; вот она:

Как подряд четыре года,

По путям и без путей,

Объезжает князь Владимир

Север родины своей.

Где один, а где с княгиней

Виден всюду брат Царя,

И везде-то начинал он

Со святыни-алтаря.

Зазвонили в дальней Коле,

Затрезвонила Мезень,

Князь повсюду поспевает,

Где с приливом, где в межень.

Поделиться:
Популярные книги

Александр Агренев. Трилогия

Кулаков Алексей Иванович
Александр Агренев
Фантастика:
альтернативная история
9.17
рейтинг книги
Александр Агренев. Трилогия

Пустоши

Сай Ярослав
1. Медорфенов
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Пустоши

Барон нарушает правила

Ренгач Евгений
3. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон нарушает правила

Вперед в прошлое 3

Ратманов Денис
3. Вперёд в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 3

На границе империй. Том 9. Часть 2

INDIGO
15. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 9. Часть 2

Афганский рубеж

Дорин Михаил
1. Рубеж
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.50
рейтинг книги
Афганский рубеж

Совпадений нет

Безрукова Елена
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.50
рейтинг книги
Совпадений нет

Идеальный мир для Социопата 13

Сапфир Олег
13. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 13

Наследник в Зеркальной Маске

Тарс Элиан
8. Десять Принцев Российской Империи
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Наследник в Зеркальной Маске

Королевская Академия Магии. Неестественный Отбор

Самсонова Наталья
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.22
рейтинг книги
Королевская Академия Магии. Неестественный Отбор

Proxy bellum

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Фрунзе
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.25
рейтинг книги
Proxy bellum

Светлая ведьма для Темного ректора

Дари Адриана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Светлая ведьма для Темного ректора

Матабар. II

Клеванский Кирилл Сергеевич
2. Матабар
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Матабар. II

Академия

Сай Ярослав
2. Медорфенов
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Академия