По следам древних кладов. Мистика и реальность
Шрифт:
Они быстро установили, что произошло воспаление среднего уха, которое проникло в мозг и привело к потере речи. Спасти больного было уже невозможно. К вечеру он начал бредить и через несколько часов умер. А еще через несколько часов, на следующее утро, практически все телеграфные агентства и газеты оповестили мир, что в одной из неаполитанских больниц скоропостижно скончался знаменитый миллионер и археолог, приехавший в Италию на лечение…
Фигура Генриха Шлимана — не рядовое, даже для своего века, явление. Его вклад в науку нельзя оценить однозначно.
Г. Шлимана «поправляют» уже 100 лет по делу и без дела. Он и впрямь не раз ошибался: путал датировки, часто варварски вел раскопки и выдавал желаемое за действительное. Кроме
С другой стороны, он всегда выделялся страстью к новым открытиям; даже тогда, когда деньги, слава и годы звали его к отдыху. Не может не вызывать уважения и его удивительная, доходившая иногда до фанатизма целеустремленность, безусловный талант и широта взглядов. Несмотря на естественную прижимистость, характерную для коммерсантов, он не жалел личных средств для достижения своей мечты. При этом средств собственных, заработанных как тяжелым трудом, так и рискованными авантюрами, но все же своих, а не украденных у народа. На них в течение 20 лет он финансировал грандиозные археологические раскопки в Греции и Турции, издавал научные труды и в итоге разбудил у многих людей интерес к прошлому своей страны.
Его успех стал триумфом археологии, которая стремительно превращалась в модную и престижную науку. Еще вчера безвестный дилетант, выскочка-миллионер стал мэтром. Г. Шлиман приобрел бешеную европейскую популярность: читатели газет поверили в успех простого человека, из нищего ставшего миллионером. Он стал одним из создателей мифа о выходце из низов, побеждающем обстоятельства умом и волей. И, безусловно, шлейф золота и невиданного везения тянулся за этим человеком, вызывал к нему интерес и уважение.
Генрих Шлиман — человек, нашедший при раскопках рекордное число кладов
Да, Г. Шлиман не стеснялся в выборе средств для доказательства своих идей, в которых сам нисколько не сомневался. В то же время нельзя не признать, что за свою научную деятельность он открыл огромное количество кладов. Современники объясняли его «везение» тем, что он покупал или даже заказывал у ювелиров произведения «древности», из честолюбия закапывая «клады» на месте находки. Но не все так просто. Сегодня, когда большинство археологов не сомневается в подлинности его находок, никто не станет спорить, что ему, дилетанту, фантастически везло. И какого-либо объективного объяснения этому феномену нет.
Приведу один интересный, но малоизвестный факт. По устному сообщению его русской невестки Анастасии Георгиевны Шлиман, уроженки Харькова, он собирался найти «золотое руно» аргонавтов в Колхиде, и даже наметил план раскопок в окрестностях нынешнего Батума. Кроме этого он намеревался также провести исследования на Крите, на месте древнего Кносса, столицы легендарного царя Миноса. Но этим планам не суждено было сбыться. В первом случае русское правительство недвусмысленно пригрозило Шлиману каторжными работами за многоженство, а во втором — ему не удалось приобрести участок, на котором должны были вестись раскопки. В свете потрясающей ауры этого человека, не сомневаюсь, что если бы эти планы исполнились, Кносский дворец был бы открыт гораздо раньше, чем это сделал А. Эванс. Наверняка произошла бы и еще одна сенсация — открытие крупнейшего клада в Колхиде.
Но древнее золото после своего появления из небытия начинает жить собственной и, как правило, непростой жизнью. Найденные миллионером-археологом сокровища стали достоянием музеев Греции, Германии, Турции и России. Но до настоящего времени они остаются «яблоком раздора»
ЯБЛОКО РАЗДОРА, ИЛИ СУДЬБА ТРОЯНСКИХ СОКРОВИЩ
Во всех музеях мира есть памятники разных народов мира. Это не проблема их национальной принадлежности, а проблема судьбы.
Первые скандалы с кладами вспыхнули еще при жизни их первооткрывателя. Незаконный вывоз «клада Приама» из Турции не мог пройти без последствий. Турецкое правительство, узнав из прессы о находке, затеяло судебный процесс. Оно обвинило Г. Шлимана (и, надо признать, справедливо) в незаконном присвоении золота, добытого в турецкой земле, и в контрабандном вывозе его за пределы страны.
Турция была глубоко возмущена поведением археолога, однако он твердо стоял на своем, утверждая (и также справедливо), что спас наследие Трои от нечистых на руку местных чиновников. В результате турки подали иск в греческий суд, обвиняя миллионера в утайке государственных ценностей. Проиграв суд, тот в ответ платит компенсацию с прежним купеческим размахом — 50 тысяч вместо 10 тысяч франков — в 5 раз больше, чем потребовали турки. Естественно, что после этого он вновь налаживает отношения с турецкими властями, и они прекращают судебное преследование.
Со временем Г. Шлиман задумывается о дальнейшей судьбе своего уникального собрания. После открытия микенских гробниц, уже в декабре 1876 года он посылает телеграмму греческому королю Георгу (Вильгельму) I Ольденбургскому. В ней, в частности, он пишет: «В величайшей радости сообщаю Вашему Величеству, что нашел гробницы, которые, согласно Павсанию, являются гробницами Агамемнона, Кассандры, Эвримедона и их спутников… В гробницах найдены бесчисленные сокровища из чистого золота… Поскольку я работаю из любви к науке, то не претендую на эти сокровища, которые с величайшим удовольствием передаю Греции».
В ответ королевский секретарь лишь сдержанно поблагодарил дарителя за это решение. Дело в том, что по соглашению с властями он и так обязан был передать все находки греческому правительству. Но этот «широкий жест» первооткрыватель микенских гробниц сделал с легким сердцем, ибо был уверен, что найденные им сокровища не расползутся по карманам местных чиновников. В настоящее время микенское золото хранится в Национальном археологическом музее Афин, а Г. Шлиман является одним из национальных героев Греции.
Более драматичной оказалась судьба троянских находок. Когда был замят скандал с незаконным вывозом «клада Приама», Г. Шлиман стал полновластным обладателем сокровищ. Он был не прочь до конца жизни любоваться ими в собственном доме в Афинах, но прекрасно понимал, что, являясь частной собственностью, их дальнейшая судьба может быть непредсказуемой.
Национальный археологический музей в Афинах, где выставлены микенские сокровища
Первое, что приходит ему в голову — предложить «золото Трои» Греции. Но по вполне понятным политическим причинам (клад был нелегально вывезен из Турции) Греция отклоняет это лестное предложение. Тогда Г. Шлиман пытается продать свои находки в Лувр, Британский музей и Эрмитаж. Он ведет переговоры с музеями Неаполя, Мюнхена и даже маленького Шверина. Но всякий раз встают различные финансовые и дипломатические проблемы. Англия медлит. Франция холодно принимает предложение и не отвечает. Россия резко отказывает. Италия выжидает развития событий. Спустя век в этих странах горько пожалеют о своей щепетильности, а между некоторыми из них развернется нешуточная борьба за наследие археолога-миллионера.