По следам дзёро-гумо
Шрифт:
Попытка прикоснуться к нему, чтобы привлечь внимание, вызвала у него бурный протест: он оттолкнул ее руку и угрожающе буркнул:
– Не забывай, у меня меч в рукаве!
Амина отшатнулась и в отчаянии закрыла лицо руками. Отношение Вэя ранило ее до боли в сердце. Лить слезы она, конечно, не собиралась, это была непроизвольная реакция на грубость, но, судя по всему, стражи в черном решили иначе, потому что отделились от стены и двинулись к ним с Вэем. Их голоса разом зазвучали в ее голове:
– Твой дружок бунтует?
– Отказывается наслаждаться жизнью?
– Не желает тратить деньги?
– Не поддается твоим чарам?
– Усмирить его?
Вопросы сыпались градом, и ее мозг, и без того истерзанный волнениями за этот трудный день, готов был взорваться.
– Ничего не надо, прошу, не мешайте нам! – мысленно завопила она, удивившись тому, что вопить в уме, оказывается, тоже можно. Они послушались и остановились, но не вернулись назад к стене, а остались стоять неподалеку.
– Ну вот зачем ты все усложняешь?! – зашипела Амина в лицо Вэю. – Мы и так в переделке, а ты…
– Это я в переделке, и еще в какой. А вот ты… ты тут среди своих, тебе ничего не угрожает, так что зря нервничаешь. Говорил мне Учитель, что дзёро-гумо очень, очень коварны, и оказался прав. Ты даже его ухитрилась обмануть! Он не распознал в тебе паучиху!
– Потому что я не паучиха! Но у меня, кажется, есть паучьи гены, оборотни это каким-то образом чувствуют, поэтому принимают за свою. Я родилась человеком! У меня и медицинская карта есть, где указан вес, рост и все такое… всякие детские болезни … если мы отсюда выберемся, я попрошу, чтобы мне прислали снимки, и покажу их тебе. Я – человек, слышишь?
Амина вдруг резко замолчала, сообразив, что говорит слишком громко, и устремила испуганный взгляд на сидевших за столом игроков. В этот же миг все они вскинули головы и с любопытством уставились на нее, а «черные балахоны» начали переглядываться между собой – наверное, обсуждали поведение своей подопечной, причем делали это так, что Амина не слышала их мысленных переговоров.
– Ой, что теперь будет! – Она придвинулась к Вэю, словно ища защиты, и на этот раз он ее не оттолкнул.
– Ладно, – примирительно произнес он. – Нам действительно нужно поговорить, но не сейчас. Ты привлекла слишком много внимания, и теперь нам придется как следует потрудиться, чтобы усыпить бдительность паучьей своры, которую к нам приставили.
– «Привлекла внимание»! – передразнила его Амина. – Все из-за твоего упрямства!
– Согласен, я многого не знал. Пойдем, посмотрим на паучьи бои и сделаем ставки.
– У нас же нет денег!
– У меня есть немного. Для отвода глаз хватит, а там что-нибудь придумаем.
Под пристальными взглядами всех присутствующих Амина и Вэй проследовали к столу и заняли свободные места.
Глава 17. Колдовские чары
Круглый стол представлял собой мини-арену с высокими бортами, застеленную красным сукном и освещенную установленными над ней прожекторами. В противоположных концах арены возвышались два метровых столба, их соединял толстый, туго натянутый веревочный трос. На краю арены поблескивал золотом металлический диск на подставке, подвешенный на цепях – вероятно, судейский гонг. Рядом с ним лежал шарообразный молоточек на длинной ручке.
Человек европейской внешности, одетый в черно-белую полосатую рубашку, похожую на ту, что носят рефери в футболе, поставил на стол два стеклянных аквариума, в каждом из которых сидело по крупному пауку. Один был золотисто-желтым, блестящим, как облизанный леденец, другой казался сделанным из черного бархата, с его лап свисала длинная бахрома.
«Рефери» торжественно произнес по-английски:
– Золотая Бусина против Черной Орхидеи. Делайте ставки, господа!
Судя по всему, он совмещал обязанности судьи и букмекера.
Люди вокруг зашевелились, зашуршали банкнотами. Вэй тоже достал из кармана несколько бумажек и сделал ставку на Золотую Бусину.
– Ну и зря! – скептически хмыкнула Амина. – Черная Орхидея выглядит куда более грозной и могучей.
– Бахрома на лапах будет мешать ей в бою, – пояснил Вэй свой выбор.
«Рефери» быстро записал имена участников в большой блокнот, поместил деньги в деревянный сундучок и унес его куда-то. Вернувшись, он натянул на руки толстые кожаные перчатки и поочередно высадил пауков из аквариумов, разместив их на разных концах троса. В его руках появился бамбуковый шест, заостренный с одного конца. С его помощью «рефери» подтолкнул пауков, заставив их двигаться друг к другу. Пауки встретились на середине пути и, не имея возможности разминуться, вступили в схватку. Золотистые лапы сплелись с бархатными, образуя единый шевелящийся клубок, трос задрожал, и оба насекомых упали на красное сукно арены. Замерев на миг, они продолжили борьбу, перекатываясь по арене под пристальными взглядами наблюдателей, сопровождавших зрелище азартными возгласами:
– Укус Черной Орхидеи! Видели?
– Золотая Бусина ранена!
– Бой нечестный, Орхидея больше Бусины в два раза!
– Зато Бусина шустрее! Гляньте, она опять сверху!
– Еще один укус Черной Орхидеи! Бусине кирдык!
Присутствующие загудели, как потревоженный улей. Говорили на разных языках, но Амина понимала только то, что было сказано по-русски и по-английски.
Через несколько минут паучий клубок распался надвое. Золотистый паук вырвался из захвата черного, отбежал в сторону, но вдруг все его восемь лап разом подогнулись. Он осел, перевернулся на спину и съежился.
– Бусина сдохла!
– Орхидея – победитель!
«Рефери» ударил в гонг.
– Ну вот, ты проиграл. Что я говорила? – Амина легонько ткнула Вэя локтем в бок. Паучий бой увлек ее и позволил на какое-то время забыть о том, в каком ужасном положении они оба оказались.
– Она еще живая, – ответил Вэй и торжествующе улыбнулся. – Кажется, я разгадал ее тактику.
Золотая Бусина действительно подергивала лапами, но это выглядело, как предсмертные судороги. Тем временем Черная Орхидея, тоже заметившая, что ее противница подает признаки жизни, резво засеменила к ней, видимо, желая ее добить. Но едва она остановилась и примерилась для последнего укуса, как Золотая Бусина обхватила лапами ее тело и резко вонзила в черное брюхо свои длинные золотистые жвалы. Черная Орхидея отчаянно задергалась и через мгновение обмякла. Золотая Бусина разжала челюсти и тоже перестала шевелиться.