По следам гениального грабителя
Шрифт:
«Это уж, брат, не мои проблемы», — едва удержался Шабанов от усмешки.
— Лучше не придумаешь. Хотите взглянуть?
Варвара лишь слегка повела плечами, что должно было означать «Почему бы и нет?».
Назар, сдавленно сглотнув, выдавил:
— Я бы предпочел не смотреть на деньги, а держать их в руках.
— Ничего не имею против.
Поставив чемодан на стол, Шабанов щелкнул замками и открыл крышку. Доллары, рассыпавшись, занимали едва ли не весь объем чемодана. Более сильного зрелища видеть Назару Сумарокову не доводилось.
Деньги меняют людей даже внешне — если это не так, то что заставило Варвару, широко распахнув и без того большие глаза, взирать на груду долларов, а Назара, человека далеко не сентиментального и куда более подготовленного, глупо улыбаться, проглатывая подступающие к горлу комки? Открытый чемодан, едва ли не до самой кромки заполненный деньгами, весьма подходящий сюжет для картины маслом. Столь реалистичная картина вполне была достойна гения Леонардо да Винчи, а то и Рафаэля. Окажись они в нынешнем времени, так вряд ли удержались бы от соблазна запечатлеть увиденные физиономии на своих бессмертных полотнах. Но даже с их неисчерпаемым воображением и при их невероятном мастерстве они не сумели бы передать и толику тех ощущений, что в данную минуту испытывали Назар и Варвара.
— Сколько здесь? — спросил Сумароков, невольно переходя на шепот.
— Получается по три миллиона долларов на каждого.
— Ты их проверил? Они не фальшивые?
— И проверил, и пересчитал, — кивнул Шабанов, наслаждаясь произведенным эффектом.
Одно дело держать в руках камни, которые еще предстоит продать, за которые в любую минуту могут открутить голову, и совсем другое — деньги, так сказать, конечный продукт всей затеи, которые можно просто распихать по карманам и, задрав подбородок, отправиться восвояси наслаждаться жизнью.
Не удержавшись, Назар сунул руку в чемодан и вытащил пачку стодолларовых банкнот. На лице, всегда скупом на эмоции, отобразилась счастливая детская улыбка. Не будь рядом Шабанова с Варварой, он рассыпал бы их на голову, наслаждаясь музыкой шуршащих купюр.
Тоже весьма презабавный сюжет, он еще ждет своего гения от живописи.
— Хорошая сумма.
Несколько небрежнее, чем следовало, кинул пачку обратно в чемодан. Одна из банкнот, совершив кульбит, слетела с чемодана и юркнула в самый угол номера. Разбрасываться деньгами большой грех, даже если ты владеешь миллионами долларов. Варвара сделала два неторопливых шажка и, изящно наклонившись, подняла оброненную купюру.
— Можешь забрать эту бумажку себе… На помаду! — улыбнулся Шабанов, подумав о том, что женщина, нагибающаяся за деньгами, доставляет куда большее эстетическое чувство, чем та, что моет в коридоре пол. — Ты их заслужила.
— Спасибо, — охотно согласилась Варвара, положив сто долларов в сумочку. — Но я очень надеюсь, что это всего лишь чаевые.
— Ты с нами или пойдешь своей дорогой? — обратился Шабанов к Назару.
Сумароков отрицательно покачал головой:
— У меня на жизнь совершенно другие планы. Беру свою долю и отваливаю по-быстрому в сторону. Мы же не будем всю жизнь втроем ходить.
— Тоже верно. Можешь забрать один чемодан. В нем три миллиона долларов.
— Я посчитаю, чего же лишать себя удовольствия.
— Дело хозяйское, выбирай любой. Они одинаковые.
Назар Сумароков открыл чемодан, стоявший рядом, и принялся пересчитывать пачки денег. Необременительная работа, более того — приятная. Алчный блеск понемногу померк, а вместо него проступила сосредоточенность, какая встречается у людей, работавших на опостылевшем конвейере. Человек быстро ко всему привыкает, даже к сказочному богатству, а еще через какое-то время он начинает полагать, что просто родился для роскоши.
Шабанов внимательно наблюдал за руками Сумарокова: ни дрожи в пальцах, ни суетливых движений, ровным счетом ничего, что можно было бы назвать побочным эффектом богатства. Пачек оказалось сто сорок две, в которых были купюры разного достоинства, занявшие половину просторного чемодана. Вот, оказывается, как может выглядеть человеческое счастье.
Кто бы мог подумать!
Сумароков хлопнул крышкой. Вот только отчего-то счастья в глазах поубавилось. Ощущение такое, как будто бы взвалил на свои плечи неподъемную ношу.
— Вроде бы все, — устало произнес Назар.
Шабанов хмыкнул:
— Что-то в твоем голосе радости не чувствую.
— Вот теперь думаю, что делать с этой прорвой денег. В банк тоже не сдашь. А до офшоров еще нужно добраться. У меня такое впечатление, что мои проблемы только начинаются.
— Кто знает… Советую деньгами не светить. Сам понимаешь, без головы можно остаться!
— Понимаю… Значит, деньги ты Константину передашь?
— При первой же возможности. Можешь не сомневаться.
— Вот и отлично. Все, я пошел!
— Ты не останешься в пансионате?
Назар хмыкнул:
— Массаж, девочки и все такое… Теперь для этого не самое подходящее время. Хочу как можно быстрее съехать отсюда.
— В таком случае желаю удачи, — протянул Шабанов ладонь.
— Знаешь, а я и не думал, что у нас что-то может получиться. Просто как-то проверить себя хотел в новом деле.
— Я тоже не думал, — признался Степан. — Но вот видишь, получилось! На чем доберешься?
— Возьму какую-нибудь попутку.
— Поезжай лучше в автобусе, так оно будет понадежнее.
Назар ушел, неслышно прикрыв за собой дверь. Некоторое время были слышны его шаги, а потом стихли и они.
Администратор настороженным взглядом проводил Назара, спешащего с чемоданом, а когда тот скрылся за входной дверью, он поднял трубку:
— Один из них вышел.
— Это который? — прозвучал басовитый вопрос.
— Тот, что помоложе.
— Он был с чемоданом?
— Да.
— Теперь он от нас никуда не денется. Пускай отойдет подальше от пансионата.