По сложной прямой
Шрифт:
Тут, кстати, мне можно было выдыхать, полностью и безоговорочно. Накрыли лаборатории, каналы поставки химикатов, оборудование на миллионы рублей. Вскрылось столько всего, что за решетку отправилась почти тысяча людей. Правда, тут же погоревала Нелла Аркадьевна, широкой души женщина, дело получило слишком большую огласку, так что ей не позволят достать из широких штанин Витеньку, дабы тот обработал этих мракобесов. Увы.
— Что касается твоих очков социальной адаптации…, — протянула женщина, — То считай, что ты этот курс отучился. И сессию сдал. Будешь на домашнем обучении до следующего года, а там вернешься
Я прищурился, выражая всей своей рожей большой вотум недоверия в сторону товарища майора. В лесу должно было бы сдохнуть нечто очень крупное, чтобы мне устроили такую льготу, а у нас всего один мелкий немец и то возле парка! И что это значит? Это значит, что товарищ Окалина приготовила мне очень крупную падлу!
— Ты не забыл, что на тебя идёт охота? — скривилась женщина в ответ на мою мимическую атаку, — Так вот, тут пока голяк. Поэтому мы пока тебя закроем в «Жасминной тени», а потом устроим несколько провокаций. Сиди, отсыпайся, учись, помогай Цао с иностранцами. В общем, расслабляйся.
— Да сегодня просто праздник какой-то…, — ошалело пробормотал я.
— …а на лето поедешь на спецобучение, — ввернула блондинка, мстительно ухмыляясь с моей ошалелой хари и одновременно с этим утаскивая бутылку подальше от моей потянувшейся руки.
— К-какое спецобучение?!
— Нормально, Изотов. Думаешь, мне нужен такой дурацкий лейтеха, как ты? Мне нужен нормальный! Госбез — это тебе не в тапок пёрнуть!
Да твою же мать…
— Виктор, — обращение по имени заставило меня удивленно хрюкнуть и выпучиться на майора большими квадратными глазами. Та была совершенно серьезна, положив подбородок на острие сомкнутых ладоней и рассматривая меня так, как будто бы видела впервые, — Ты уже понял, что выхода нет? Не у тебя, такого уникального, а у всех, кому не повезло получить хоть какие-то способности. Страна может делать вид, что мы обычные люди, ответственные и всё такое, но ты уже понимаешь, что это только на поверхности? Мы все под колпаком. Мы вкалываем как проклятые лишь для того, чтобы у нас, в Союзе, не было такого дерьма, которое сейчас творится за границей.
— Это я уже понимаю, Нелла Аркадьевна, — выдавил я, — Уже… да.
— Хорошо, — вздохнула женщина, на которую несколько слоновьих доз коньяка с «сяпой» не оказали никакого эффекта, — Тогда смотри, ты в нашей кухне не шаришь совершенно. Ни в какой не шаришь. Но будешь, так или иначе. Пока мы… именно мы смогли от твоего бесценного тела отогнать кремлевских шакалов. Пока. Да, я в тебе нуждаюсь, Юлька, что бы ты там не *ездел про её нематериальность и нечеловечность, тоже нуждается. У тебя пока есть крыша. Но ты видишь нашу жизнь. Помоги мне сделать из тебя величину. Я сделаю, обещаю. У тебя будет хоть какая-то свобода, хоть какой-то выбор. Тоже обещаю. Только слушайся. И… если со мной что-то случится, ты позаботишься о Юльке. Годится?
Помолчав несколько секунд, я медленно, но уверенно кивнул. Годится.
Но кодингом я всё равно продолжу заниматься. Вы знаете более доходное дело, которым можно страдать из любой дыры в мире, где появится местный
Кто-то думает, что существуют злые и добрые люди. Нет, есть только интересы. Самый последний гондон-начальник, визгливо орущий на тебя по любому поводу, может оказаться самым добрым и внимательным отцом. Может быть, не самым умным, конечно, не самым сдержанным, но… Всё бывает в этом мире. Святых точно нет, а вот конченных мудаков просто тьма. То, что Окалина Нелла Аркадьевна не испытывает ко мне материнских чувств, слегка непорядочна в своей рабочей этике, а кроме этого, всего, еще и матерится — отнюдь не делает её плохим или хорошим человеком. Она, вообще-то, глава команды ликвидации, а еще может принять решение о сломе психике нескольким сотням людей. Я, тащем-то, как исполнитель, тоже на роль хорошего не тяну.
…но мы друг другу нужны. Это — уже основание для неплохого уровня доверия.
— И еще, Изотов, — остановил меня голос богатырши у дверей, — Слушай сюда…
Что такое — иностранный подросток в Советском Союзе? Это человек, который непрерывно ищет медведей, будёновки, ждет водку на завтрак и боится расстрела, особенно вечернего. Причем, старые китаянки, как и молодые психиатрицы, в вопросах успокоения этого стада обеспокоенных подростков не смыслят, ровным счетом, ничего. Зато, к всеобщему счастью, в «Жасминной тени» есть я.
Сначала мы сочиняем пунш. То есть, нужно просто-напросто взять газировку с более-менее известным этим туристам вкусом, а затем ласково и нежно добавить в неё водку в пропорции 1 к 2-ум. Главное, сделать много. Вторым действием мы гневно отметаем предложение разных дилетантов вести этот табун нервничающих людей в театр, оперу, кино и прочую разную дрянь, а вместо этого реквизируем Веронику Кладышеву, строго-настрого запрещая ей рассказывать о своем реальном возрасте. Теперь остается дело лишь за малым — найти дрова с помощью Цао Сюин, купить и замариновать мясо, а затем, после того как иностранные гости вернутся из магазина, где они приобретут зимние вещи — устроить шашлык.
Конечно, эти капиталисты умные, они не будут жрать газировку, когда вокруг бело и холодно, да? Еще как будут, потому что я и глинтвейн умудрился организовать, но мало. Но после него газировка пошла хорошо. Посидели замечательно, познакомились, у многих ребят наконец расслабились кольца ануса, ну, до приличной степени.
Секрет неосапа Виктора? Злостное и обширное применение специального прибора под названием «Палатенцо». Это же буржуи, их хлебом не корми, дай пообщаться со знаменитостью. Никакого такта. Зато получилось их убедить, что жить тут можно, а бояться, в принципе, нечего. Здесь вам не тут, как говорится, здесь неосапиантов жопой жуй, относительно, конечно, так что никому вы особо-то и не нужны.
Что меня неприятно поразило, так это как эти парни и девушки пялились что на Викусика, что на нескольких других жильцов Коморской, решивших прогуляться по парку. Парочка наводящих вопросов наиболее пьяному и расслабленному, оказавшемуся немцем, результировали крайне неприятными ответами — в Европе неосапианты, слишком сильно отличающиеся от нормального человека… пропадают. И вопросов «куда» задавать не принято. Некультурно это, понимаете? Пропали — значит надо. Может у них сезонная миграция, у мутантов этих. А назад не возвращаются, потому что им где-то там понравилось.