По сложной прямой
Шрифт:
И вымелась за дверь, оставляя меня в полной прострации с разинутым ртом. Минут, эдак, на пять, не меньше.
Вот попал…
— …Зачем? — вопрос могучей блондинки повис в воздухе между неспешно перекатывающимися клубами дыма.
— Он хотел сунуть меня в лабораторию…, — с трудом вытолкнул из горла я, — Говорил, что в экспериментах надо мной мало раздражителей. Мол, неэффективные. Его начальство недовольно. В том числе и работой…
— …Лещенко, да? — тихо пророкотала
— Да, — кивнул я, окончательно выметая из головы вялые обрывки мыслей о настигающей меня в ванне с минетом наголо Кладышевой, — Вы… что-то узнали?
Сразу мне не ответили. Сначала мы еще покурили и помолчали. Почему-то с этой женщиной очень хорошо было молчать. Наверное, это определенный знак доверия, а может быть даже и симпатии. Не зря же Окалину уже давно от моей незакрытой рожи не дёргает?
— Ты, Виктор, полный и отмороженный придурок, — наконец, заговорила товарищ маойр, — И Нинка права, тебя под круглосуточный надзор надо. Даже я вижу, что у тебя с головой что-то не то. То ты нормальный пацан, то… не пойми кто.
— Вы насчет того, что мешками с цементом в своих швырялся? — с глубоким вздохом спросил я.
— И это тоже, — серьезно кивнула блондинка, бросая на меня взгляд сквозь густые пряди собственных волос, — Чтобы работать по своим тоже нужен определенный… склад ума. Опыт. А Юлька мне уже рассказала, что ты ни секунды не затормозил. Да, не кривись. Я знаю, что у них были автоматы, неосапианты и вообще… но, они шли тебя брать, а не кончать. А ты работал на убой.
— А что мне оставалось? — хмуро посмотрел я на валькирию, — Это в вашем случае, Нелла Аркадьевна, «убой» и «брать» разные вещи. А в моем убой-то попредпочтительнее…
Меня смерили долгим испытывающим взглядом, а затем, со вздохом, признали, что таки да, есть такое. Еще бы она не признала, после того как была свидетельницей, как в невиновного пацана закачивают шприц наркоты на «активацию».
А дальше… майор раскрыла свой ноут, демонстрируя мне заранее стоящий там на паузе ролик. На застывшем кадре был сидящий на койке Никита Павлович Изотов с повязкой на глазах, с ногами, закованными в гипс, с руками в наручниках и… с КАПНИМ-ом поверх всего этого богатства.
— Хоть ты, Виктор, и псих, но…, — запнулась моя начальница, — …в общем, ты всё сделал правильно. Твой дядя никогда не сидел в тюрьме, он все это время работал на одну чрезвычайно опасную организацию. Опасную, сильную, тайную — называй как хочешь. Весь мир был уверен, что она уничтожена давным-давно.
— Весь мир? — непонимающе заморгал я, — Я такую только одну знаю…
— Да, Виктор. «Стигма».
Твою мать.
В учебниках по истории дата 13-го февраля 1951 года было вписано чуть ли не красными буквами. День, когда Организация Объединенных Наций приняла декрет, запрещающий формирование регулярных воинских частей из неосапиантов. Еще они признали любой акт насильственного внедрения артефакта в тело человека против его воли преступлением против человечества. Третьим и самым незапоминающимся событием 13-го февраля стало формирование комитета наблюдателей, получившего наименование «Стигма».
9-го декабря того же года, эта «организация исследователей и наблюдателей» при полной военной поддержке таких стран как Франция, Испания, Болгария, Турция и Великобритания взяла под свой полный тотальный контроль аномальную зону джунглей в Либерии. Это был рейдерский захват, интервенция, на которую часть стран-участников ООН, входящих в Восточный блок, выразила решительный протест.
Но на этом все кончилось. Планета корчилась от конфликтов нормальных людей и адаптантов, а мысли о том, что африканская аномальная зона находится под контролем ученых (ладно, так и быть, я произнесу это вслух! Белых ученых), были скорее успокоительными. «Стигме» не мешали развиваться, исследовать, проводить опыты. Наоборот, часть стран вкладывала в деятельность организации всё больше и больше средств и ресурсов. «Стигма» щедро раздавала обещания «изучить», «взять под контроль», «поставить на службу человечеству», «обезопасить»… а взамен просила больше ресурсов, больше тестовых образцов, больше заключенных.
Дальше последовал перелом. 5-го июля 1961-го года мир узнал, что дети адаптантов тоже обладают способностями, более того — могут их развивать… а 7-го сентября того же года военные силы «Стигмы» начали самую масштабную террористическую операцию в истории мира. Они атаковали другие аномальные зоны с использованием тяжелых самолетов, несущих ядерные заряды.
Атака была потерпела сокрушительный провал. На следующий день все активы организации в Либерии подверглись массовой, хоть и не скоординированной атаке из самых разных стран. Напалм, пыль токсичных металлов, тяжелые бомбы… не суть. «Стигма» была стерта с лица земли вместе с либерийской аномалией.
Подробностей в учебниках истории не было, лишь намеки на то, что в «Стигме» вполне могли обосноваться личности, ранее работавшие в других организациях. К примеру, в Аненербе.
— Тайная организация западноевропейских вивисекторов? — пробормотал я себе под нос.
Окалина молча ткнула пальцем кнопку воспроизведения, чтобы я мог насладиться зрелищем трясущегося и истерящего дяди, которого, как оказалось, буквально зафиксировали что КАПНИМ-ом, что дополнительными крепежами, ибо его колбасило просто люто. Он буквально визжал, брызгая слюной, на любой вопрос допрашивающего его человека, остающегося за кадром. Дергался на любой звук, истерично смеялся, гримасничал, завывал. И рассказывал, рассказывал, рассказывал, захлебываясь словами, повторяясь, срываясь на шепот…
— Его закодировали, Виктор, — ткнула воспроизведение на паузу блондинка, — Жесткий контролирующий гипноз, целая схема, обеспечивающая лояльность. И не только, также обнаружили следы «системы императивов», определенной и очень неновой методики, которая позволяет человеку держать свои цели в подсознании, наружу выпуская лишь малообоснованную заинтересованность тем или иным событием. В общем, не суть важно. Возьми мы его в полном сознании, даже испытывающего шок от потери глаза и мобильности, он был превратился в растение в самом начале допроса. Хотя… нет. По словам специалистов, он был бы уже на три четверти мертв, когда мы к вам добрались. Однако ты…