По страницам истории Кубани (краеведческие очерки)
Шрифт:
Как писала газета, масло отличалось высокими качествами, а по цвету имело вид чистого янтаря.
Это было во всех отношениях современное производство. Завод был построен по проекту рижского инженера Фельзери. Мощность установленного двигателя, приводящего в движение весь сложный механизм, равнялась 48 л. с.; при заводе действовал механический элеватор. Маслобойню обслуживало несколько десятков'рабочих. Полученное масло продавалось на ярмарках, в заводской лавочке, вывозилось в Петербург, Киев, Ростов, Одессу. Весь жмых экспортировался во Францию и Англию для корма скоту, но как ни странно, на Кубани почти не использовался в этих
Заботясь о воспитании молодого поколения на лучших примерах, газетчики рекомендовали товариществу барона Штейнгеля и Вондалковского дать возможность познакомиться с их «чудесным заводом» воспитанникам средних учебных заведений: «ведь только хорошие образцы могут натолкнуть молодой ум на то или другое усовершенствование или открытие».
Характерной особенностью промышленного подъема 1890–х гг. и последующего периода явилась усиленная концентрация производства. В маслобойной промышленности она выразилась в создании крупных заводов, увеличении на предприятиях машин, числа рабочих. Усиливающаяся. конкуренция между предпринимателями требовала новых форм организации производства. Такой формой стало создание акционерных обществ.
Одним из первых на Кубани возникло Общество Аведовских маслобойных заводов. Интересна история создания этого объединения. В конце XIX в. в Екатеринодаре братья Аведовы построили маслобойный завод, который в сутки давал до 20 тонн масла, а работало на нем 316 человек. Когда завод стал устаревать, Аведовы в 1904 г. закончили строительство нового, еще более мощного и современного завода, оборудованного прессами англо–американского производства. Он производил до 50 тонн масла в сутки, на нем работало уже более 600 человек.
В рапорте войсковому наказному атаману Кавказских казачьих войск начальник Кубанской области сообщает, что Степан и Иван Аведовы принадлежат к числу персидско–подданных, Степан живет в Ростове–на–Дону, Иван — в Екатеринодаре; оба занимаются коммерцией, имеют в Екатеринодаре два больших маслобойных завода, постройка которых обошлась около миллиона рублей, несколько меньший завод — в Армавире, при заводах имеются амбары; в целом имущество Аведовых определяется в сумме до полутора миллионов рублей.
Это акционерное общество объединило три крупных маслобойных завода, держателями контрольного пакета акций были братья Аведовы. В 1913 г. крупнейшие торговые дома и маслобойные заводы Кубани, в том числе и общество Аведовских маслобойных заводов, вошли в состав акционерного общества южных маслобойных и химических заводов «Саломас» с основным капиталом в 5 млн. рублей.
После ряда укрупнений и слияний к сентябрю 1917 г. «Саломас» увеличил свой капитал до 20 млн. рублей. Монопольные цены, установленные «Саломасом» на кубанском рынке, приносили хозяевам фантастические прибыли. В 1916 г. общество выдавало на каждую сторублевую акцию по 70 рублей.
Мелким заведениям трудно было конкурировать с гигантами отрасли, и многие из них разорялись. Особенно активно этот процесс шел в городах и больших станицах области, где были построены паровые маслобойные заводы. Но крупному капиталу не удалось полностью вытеснить мелкие и средние заведения. Последние продолжали существовать, а некоторые даже процветали. Особенно много таких заведений сохранилось в районах, отдаленных от промышленных центров, в небольших станицах. Сохранение мелких заведений оказалось выгодным и для крупных промышленников. Стремясь подчинить их своему влиянию, заводчики скупали у них сырье, готовую продукцию, что позволяло, не затрачивая дополнительных средств на расширение производства, устанавливать свою монополию на рынке.
В конце XIX — начале XX в. расширению и модернизации подвергалась и мукомольная промышленность. Вальцовый помол (вместо жернового), характеризующий переворот мукомольной технологии, усовершенствованные аппараты для очистки зерна, нефтяное отопление, где оно экономически выгодно, паровые двигатели — все это нашло широкое применение в мукомольной промышленности. Внедрение новой техники было отчасти облегчено быстрым расширением железнодорожной сети. При отсутствии удобных путей сообщения мельницы работали преимущественно для местного населения и о модернизации производства особенно не заботились.
Мукомольная промышленность области, как и маслобойная, была многоукладная, позволяла сосуществовать капиталистическому и мелкотоварному укладам.
Наиболее крупные капиталистические мукомольные предприятия сосредотачивались в Екатеринодаре.' Некоторые стали крупнейшими в масштабе России. Кубанская мука вывозилась во все концы страны и вместе с мукой волжского и южного регионов составляла сильную конкуренцию продукции традиционных мукомольных центров — елецкого, замосковского, тверского, западного. Кубанская мука вывозилась и за границу, преимущественно в Турцию.
Самой большой в Екатеринодаре была паровая мельница А. Ерошова с 90 наемными рабочими. В 1894 г. Ерошов отпустил 545 тыс. пудов пшеничной муки (примерно половина всего объема муки, вывезенной из города в этот год). Его мука поставлялась главным образом в Новороссийск как для местного потребления, так и для отправки в Закавказье и Турцию (320 тыс. пудов).
Пшеничная мука Ерошова находила сбыт даже на рынках таких отдаленных городов, как Витебск (около 100 тыс. пудов), Рославль, Полоцк, Вильно, Рязань, Рига и Петербург.
После Ерошова крупными отправителями муки были братья Дицман, братья Паласовы и С. Бобров. В пятнадцати городах Российской империи (Витебске, Варшаве, Лодзе, Петербурге и др.) и за ее пределами (Трапезунд, Александрия) братья Дицман имели своих представителей, защищавших интересы их торгового дома. Штат торговых агентов содержали и другие мукомолы.
В середине 1890–х гг. в Екатеринодаре работало 7 крупных паровых мельниц и несколько десятков мелких (водяных, ветряных; .
Огромные барыши екатеринодарским мукомолам дали неурожайные в России годы (1891–1893), когда цены на зерновые хлеба достигли небывалых размеров. Однако развивающаяся конкуренция и относительное перепроизводство хлеба в последующие достаточно урожайные годы привели к падению цен на муку. «Кубанские областные ведомости» в августе 1895 г. отмечали: «Дела с мукой в настоящее время весьма незавидные. На мельницах большие склады муки лежат без спроса». Наступил настоящий мукомольный кризис, о котором мы уже упоминали. С ним пришло требование новых заграничных рынков. Мукомольный вопрос был злобой дня. И не только для торгово–промышленных кругов, но и для властей, так как мельницы, особенно екатеринодарские, платили значительные налоги. Полоса определенных трудностей наступала для мукомолов в начале 1900 гг., когда разразился общероссийский экономический кризис. Хотя на пищеобрабатывающей промышленности он отразился тогда меньше всего.