По ту сторону барьера
Шрифт:
Некоторые образцы мебели выглядели как пародия на диваны и кресла его собственного времени: преувеличенно пышные, объемные вещи, имеющие вид скорее надутых воздухом, чем оббитых тканью и, скорее всего, изготовленные цельными — никаких отдельных подушек, никаких ножек внизу.
Другие предметы мебели основывались на ином принципе построения: они, как крылья крыльца, свешивались с металлических конструкций, которые вверху с обеих сторон заканчивались цилиндрами. Между этими цилиндрами и висели кресла и широкие диваны, которые нельзя было определить ни как набивные, ни как надувные. Скорее, они выглядели
Красный след вел их дальше по коридору, вдоль которого висело множество пустых металлических рам, затем сквозь арку вверх по лестнице и вокруг галереи еще в один зал еще больших размеров, чем до сих пор приходилось видеть Найсмиту. Потом их путь пролег наверх по следующей лестнице и сквозь очередной дверной проем в очередной зал.
Помещение, куда они теперь вплыли, представляло собой небольшую комнату для отдыха, из которой во все стороны вело множество дверей. Первое впечатление от полностью освещенного помещения у Найсмита сложилось такое: более загроможденной и запущенной комнаты ему еще видеть не приходилось. Но тут его внимание обострилось до предела — на противоположной стороне комнаты он увидел отчетливое отражение капсулы в зеркале… Но его отражения там не было.
Он моргнул и посмотрел снова. Ошибки не было: на него смотрели только отражения Лолл и Чурана… хотя и в них было что-то странное… в том, как они были одеты или в…
Затем изображение померкло, стало прозрачным и исчезло. Зеркала не существовало. Вдруг он понял, что изображение не было перевернутым. Это его мозг, в попытке сложить разумную картину из увиденного, подставил зеркало. Но тогда что же он видел?
Рядом с ним хриплым нервным смешком рассмеялся Чуран.
— Не беспокойтесь, мистер Найсмит.
Найсмит обернулся. Оба чужака посмотрели на него со злобными улыбками, но их внимание, казалось было сосредоточено на чем-то другом. Когда капсула коснулась ковра, Чуран сделал какие-то окончательные манипуляции над полированной поверхностью аппарата, затем, опершись на него, словно это была крышка стола, вытащил из под него ноги и встал. Аппарат остался висеть над стулом, на котором он сидел. Ничем не поддерживаемый и неподвижный.
Чуран обменялся несколькими словами с Лолл, при этом оба выглядели серьезными и напряженными. Наклонившись над аппаратом, Чуран что-то сделал, за чем Найсмит не смог уследить, и капсула лопнула, как мыльный пузырь.
Они все трое стояли в ярко освещенной комнате. Чуран сунул аппарат себе под мышку, как чемоданчик.
В одном из дверных проемов произошло какое-то движение, и перед ними появилось маленькое существо. Найсмит вынужден был посмотреть дважды, чтобы понять, что это ребенок.
Лолл склонилась над этим созданием, механически гладя его матовые черные волосы. Ребенок заговорил с ней тоненьким хныкающим голоском. Она что-то ответила, чтобы он отстал, и оттолкнула его от себя. Равнодушно взглянув на Найсмита, ребенок заковылял
Это было невероятно уродливое существо с зеленовато-коричневой кожей и угрюмым выражением лица. Оно выглядело карикатурой на Лолл и Чурана: все, что в них было отвратительного, в этом создании смотрелось грубее и еще более отчетливо.
Найсмит повернулся к Лолл.
— Это ваш ребенок?
Она кивнула.
— Это девочка… ее зовут Егга.
Лолл сказала какое-то резкое предложение ребенку, который ковырял в носу. Девочка прекратила свое занятие, что-то один раз выкрикнула матери, и снова склонилась над своей куклой.
Найсмит осмотрел комнату. На полу и на креслах повсюду валялась разбросанная одежда. Тут и там можно было видеть скомканные листы бумаги и даже остатки еды.
Высокие стены были покрыты ярко-красными полосами и полосами цвета слоновой кости. Цвет слоновой кости, как выяснил Найсмит, имела сама стена, сделанная из материала с тусклой поверхностью без всякой структуры. Широкие красные полосы представляли собой драпировку из того же вещества, что и подвешенная мебель, и имели такие же неясные контуры. Некоторые кресла были такого же ярко-красного цвета, другие — цвета электрик или слоновой кости, ковер с длинным ворсом имел цвет зеленого яблока. Небрежно сложенные одежды обладали цветами всех оттенков.
— И вы оставили ее здесь, когда возвращались в мое время? — спросил Найсмит, указывая на ребенка.
Лолл снова кивнула.
— Она мешала бы нашей работе.
— А если бы что-нибудь случилось, и вы никогда не вернулись сюда?
— Но мы знали, что вернемся, мистер Найсмит, — проговорил Чуран, подойдя ближе. — Мы видели собственное прибытие. Так же, как только что мы видели свое отбытие… помните?
При мысли о той картине, что он видел, у него в позвоночнике возникло ощущение покалывания. Если Чуран говорил правду, то в то мгновенье, как раз тогда, время дважды было замкнуто само на себя.
Найсмит уселся в одно из кресел, наблюдая за Чураном, который подошел к стене, открыл панель и положил аппарат внутрь. Лолл потянулась, выглядя более спокойной, но рассеянной, как любая хозяйка, которая вернулась домой после долгого отсутствия.
— Объясните мне вот что, — в запальчивости проговорил Найсмит. — Вы знали, что ваша миссия будет успешной, так как видели свое возвращение со мной еще до самого ухода?
— Да. Знали.
Чуран начал расстегивать пиджак и рубашку, а потом снял их, и с возгласом облегчения швырнул на ближайшую софу. Его безволосое туловище от шеи и ниже, равно как и руки до локтей имели коричневато-зеленый цвет, как у морских водорослей, который, по-видимому, и был натуральным цветом его кожи.
— Сидите, мистер Найсмит, — снимая блузку, проговорила Лолл. — Гунда, набери код какой-нибудь еды.
Ее тело, такого коричневато-зеленого цвета, как у Чурана, было коротким и на вид мягким, хотя пропорции его были не совсем человеческими. По общему строению Чуран и Лолл относились к млекопитающим, но были совершенно безволосыми и, в сравнении с людьми времени Найсмита, практически не имели половых различий. Молочные железы Лолл были почти такими же маленькими и плоскими, как у Чурана.