По ту сторону черной дыры

Беразинский Дмитрий Вячеславович

– Я есть переводчик, – представился он, – вы говорить на нашем языке?

– Я говорю на языке Великого Литовского Братства, – отвечал я.

– Слышь, Васятко, – сказал один воин другому на русинском диалекте, – по-белорусски шпарит!

– Я немного знаю и великоросский, – признался я, – совсем немного.

– Иди, Олег, не рискуй! – сказал тот, что был справа, третьему, – мы сами с Зигмундом столкуемся, правильно я говорю, герр де Вульф?

Я неуверенно кивнул.

– Хорошо, Вовка, – сказал переводчик, – я пойду к себе.

Он

зашагал к странным металлическим повозкам со стеклянными окнами, что стояли вдалеке. Пользуясь относительной свободой, я обернулся и посмотрел на остальных воинов, числом около сотни, что стояли шагах в тридцати, окружив сеть полукольцом. Одетые в то же снаряжение, которое я описывал выше, они стояли, страшные в своем безмолвии.

– Не крутись! – сказал тот, кого звали Володей, – а не то Горомыко сейчас ударит тебя. А, Васек?

Второй детина осклабился и молча сжал кулак, величиной с головку сыра. Голова моя испуганно вжалась в плечи, понимая, что удара этим кулаком она не перенесет.

– Мурашевич! – донесся голос сбоку, и в поле моего зрения появилась еще одна фигура, также без шлема и щита, но за плечами у воина болтался предмет похожий на оружие. Его головной убор напоминал холмик с козырьком.

– Как дела? – спросил он у них.

– Вот, Зигмунд де… – воин по имени Володя сплюнул, – короче, он говорит по-русски.

– Как ваше имя? – обратился ко мне новоприбывший.

– Зигмунд де Вульф, – представился я, – кнехт третьего комтура Фридриха фон Гольца.

– Лейтенант Андрей Волков, – отрекомендовался он, – тоже, в своем роде Вульф. Эндрю де Вульф! А где, кстати, сам третий комтур?

– Под сетью, – ответил я и почтительно прибавил:

– Лейтенант Андрей Волков!

Усмехнувшись, очевидно моему неправильному выговору, он сказал:

– Можешь меня называть просто Лейтенант, – я еще раз кивнул.

– Хорошо, Лейтенант.

– Зови своего комтура.

Двое со щитами приподняли сеть. Из отверстия выскочил брат Арнольд с обнаженным мечом и плохо скрываемыми намерениями. Мгновенно опустив сеть, воины развернулись. Брат Арнольд издал боевой клич и бросился на них сломя голову. Воин Володя отбил удар своим прозрачным щитом, а второй, ликуя, тычком ладони в шлем опрокинул брата Арнольда наземь. Рыцарь, без признаков жизни, распластался на траве.

– Бля, руку отбил! – пожаловался один воин другому. Лейтенант повернулся ко мне.

– Еще одна такая попытка, и мы всех вздернем на суках. Деревьев хватает, – я громко крикнул, обращаясь ко всем братьям:

– Братья, нам не причинят вреда! Если мы будем сопротивляться, нас всех повесят!

Раздался хриплый голос третьего комтура:

– Зигмунд, я выйду первым! Меня не убьют?

– Меня же не убили, комтур! – крикнул я в ответ.

– Пусть меня выпускают! – я повернулся к лейтенанту.

– Прикажите открыть сеть – сейчас выйдет комтур.

– Смотри, Зигмунд, – предостерег он меня, – если что, головой ответишь!

В руках воинов окруживших сеть появились предметы, в которых я предположил оружие. Лейтенант убедился, что его люди готовы к любым неожиданностям, и приказал приподнять сеть. Двое воинов, с которыми я «познакомился» вначале, выполнили его команду, и из-под сети вылез третий комтур Ордена. Он был без шлема, а меч сразу протянул Волкову, безошибочно признав в нем главного.

– Третий комтур Ордена граф Фридрих фон Гольц! – я представил своего начальника, а затем перешел на свое наречие.

– Предводитель войска лейтенант Волков!

Комтур первым, как и положено побежденному, склонил голову. В ответ на этот жест лейтенант поднес ладонь правой руки, согнутой в локте, к головному убору.

– Спроси его, Зигмунд, что они с нами собираются делать: казнить или взять выкуп.

Я перевел Волкову этот вопрос комтура и, увидев его реакцию, подумал, что тот рехнулся. Все трое смеялись, причем лейтенант – открыто, но не теряя достоинства, а двое остальных чуть ли не катались по земле.

Мы были готовы к обоим ответам, но, признаюсь, столь странной реакции не ожидали и так напугались, что едва не обмочились. Лицо комтура посерело от страха, и на ногах его удерживала только гордость.

– Прошу прощения! – сказал Волков, всласть насмеявшись, – но такого выслушивать мне еще не доводилось. Одно хорошо: вы не прикидываетесь, будто выехали за грибами, оттого что начался сезон.

Я перевел комтуру ответ лейтенанта, и он надменно ответил, что эти люди не знакомы с понятием рыцарской чести. Наш пленитель загадочно улыбнулся, и сказал, что у него несколько другая информация о нашем кодексе чести.

Комтур отвел глаза. Необходимо сказать, что ирония лейтенанта Волкова была не лишена оснований. У некоторых рыцарей Ордена действительно были проблемы с совестью, но граф Фридрих фон Гольц в их число не входил, и старался подбирать себе людей, у которых дела с внутренним стражем были в полном порядке. Об этом я и сказал лейтенанту. Тот покачал головой.

– А сюда вы заявились для обращения язычников в христову веру, хотя земли эти приняли христианство двести пятьдесят зим тому назад, так? – мне стало стыдно, как зеленому юнцу, подглядывающему за купающимися девицами. Как ему объяснить, что Великому Комтуру везде чудятся язычники, и он требует от братьев беспрекословного подчинения в преследовании их?

– Вот! – заключил он, видя на моем лице выражение растерянности, – теперь по поводу наших дальнейших действий. Каждый из вас даст клятву, что находясь у нас «в гостях», – он выделил это слово, – не причинит никому ущерба. Те, кто даст такую клятву, погостят у нас пару дней, а затем уедут домой, возможно даже с подарками. Только у вас на это время будут изъяты оружие и доспехи. Здесь они вам не понадобятся. А те, кто клятвы произнести не пожелает, будут отправлены домой сейчас же. Только без оружия. Пусть топают налегке. А о выкупе я и слушать не желаю.