По ту сторону черной дыры
Шрифт:
– Сегодня подал в отставку. Надоело за двадцать лет кривляться. Так и заявил вашему братцу. А он, сволочь, отставку принял и назначил меня иноземным министром. Так что вы поминали меня?
– Камилла согласилась выйти за тебя замуж! – сказала Диана. Горничная от такой прямоты лишь испустила слабый стон. Жак лишь засопел.
– Премного благодарен. Сначала перевели из внутренних министров во внешние, а теперь ты собралась женить меня на своей протеже! Пойду, приму немного яду…
– Да вы сговорились, что ли! – за неимением возможности топнуть
– Слушай, делай как знаешь, да? Скажешь, когда день свадьбы, я приду.
– Уф! – выдохнула она, – Камилла, дай мне воды – пить хочу, умираю. Час, наверное, уже прошел. Как хорошо!
Принцесса выпила стакан воды, затем встала, налила себе сама еще один, удивляясь такой самостоятельности. Осушила и его, потом глянула на помолвленных с видом победительницы.
– Внизу нас ждут. Пойдемте.
Глава 29.
Шарль де Лавинье проснулся оттого, что перестал идти снег. Всю долгую ночь его баюкало шуршание снегопада, а когда оно прекратилось, посол государства Франко открыл глаза. Во рту слегка пересохло от последствий общения с капитаном Малининым, но голову, так как в первое время, не саднило: великое дело – привычка!
На часах было шесть часов утра. Посол с большим трудом привыкал к минутной стрелке: здесь дорожили временем и знали ему цену. Пару раз попав впросак, он теперь старался не отставать от ритма городка. Правда, городком называли его только белороссы – для всех остальных он был городом Бобра – большим культурным и просветительным центром, столицей Средних Земель, возрастающей мощи которого боялись самые великие владыки. И хотя местные жители в ответ на подобные рассуждения только посмеивались, много народу переселилось жить поближе. Вблизи столь могучего государства не страшны набеги кочевников и свеонов.
Шарль де Лавинье постоянно твердил правителю Бобра о необходимости взимания налогов со столь многочисленной орды, поселившихся в радиусе десяти лиг от города. Полковник обещал подумать над этим. Фиг ли тут думать, когда дополнительные деньги сами плывут в руки!
Сон ушел окончательно. Посол встал, засунул ноги в штанины камуфляжа, к которому привык моментально, и пошел испить водицы. Припав к крану, долго и с наслаждением пил живительную влагу, проливая за воротник и орошая свою бородку. Затем зажег свет и посмотрел в зеркало на собственное отражение: последствия вечеринки давали о себе знать – под глазами обозначились темные области переоцененных возможностей.
За окном шумя копытами промчалась рота солдат на утреннюю пробежку.
«То что надо!» – подумал посол, одел теплую шубу, берцы, и выскочил из дома. Шубу пришлось скинуть после километра отчаянного бега: солдатики лупили так, что могла сдохнуть бы и лошадь. Шарль пристроился в хвост и тут же получил по спине кулаком от сержанта.
– Носом дыши, организм! – проорал сержант, – застудишь горло – Львов тебя пенициллином доконает.
Лавинье послушно засопел в две дырки. Затея эта переставала ему нравиться. Но, едва он попытался сбавить темп, как получил по спине.
– Не отставать, слон! – проклиная все на свете посол припустил пуще.
– Вот так! – одобрительно прогудел сержант, – шевели булками!
На повороте их обогнал Малинин на УАЗике.
– Молодцы, воины! – проорал он, высунувшись из машины, – здоровый дух в здоровом теле!
Затем, дав газу, автомобиль помчался вперед. При виде своего вчерашнего собутыльника, посол едва не заплакал, но помня о могучем кулаке сержанта, с темпа не сбился. Сознание он потерял только на шестом километре…
… Очнулся Шарль в медчасти, куда его доставили четверо бойцов во главе с сержантом Резником. На глазах была красная пелена; вот кто-то укусил его в руку – вероятно, сделали укол. Воздух был густой как кисель, и в нем плавали обрывки фраз.
– Товарищ полковник, – оправдывался Резник, – откуда же я мог знать, что послу придет в голову фантазия побежать с нами на большой круг! Одет он точно, как и все!
– А на лицо ты посмотреть не догадался! – бушевал Норвегов, – если этот посол сейчас навернется, кто скандал заминать будет, ты?
– Товарищ полковник, – спокойно произнес Львов, – зря вы разрешили ребятам бороды носить. Это и негигиенично, и вообще!
– Сегодня же всем сбрить! – приказал Константин Константинович, – эта демократия уже боком вылазит. Устав не дураки писали.
Пелена в глазах посла начала спадать. Он ухватился за край кровати и приподнялся.
– Господин полковник, – пробормотал он, – я сам виноват. Думал, выдержу.
– Ха! – пророкотал Норвегов, – батенька, да с этими жеребцами и я не рискну! Не та форма, знаете ли! Видели когда-нибудь загнанную лошадь?
Посол кивнул.
– А вот я не видел, но вы ее очень напоминали! Хорошо, вот наш врач вас откачал. А ежели бы что? – Шарль что-то невнятно пробормотал.
– Что? – наклонился к нему врач.
– Завтра снова побегу! – отчетливо произнес пациент. Вокруг заржали.
– Наш человек! – произнес обрадованный Резник.
– Если только с карантином, – с сомнением произнес полковник, – эти вас насмерть загонят. Одно слово – орлы!
Посла выписали днем. За ним зашел барон Ла Мош – его правая рука и верный друг.
– Надеюсь, Шарль, вы подадите официальный протест? – спросил он, раздувая щеки. Граф озадаченно посмотрел на него.
– Барон, какой протест? Я по собственной глупости попал в этот переплет! Это все равно, если бы я погнался за ветром! Какой протест? Кому протест? – Ла Мош пожал плечами.
– Как знаете, граф, как знаете. Вы уверены, что в отношении вас не применялось силы либо принуждения?
– Абсолютно. Тем более, что я с завтрашнего утра начинаю заниматься с молодыми воинами, да и вам того советую – узнаете массу полезных вещей.