По ту сторону черты
Шрифт:
— Мистер Морейра? — Эдуардо идет следом за мной к входной двери, где меня уже дожидается дворецкий. Немолодой мужчина, проработавший десять лет в этом доме, кивком головы приветствует меня. — Мне ждать вас в машине? — Иногда ему даже не нужно ничего приказывать, он все и так прекрасно знает. Вот как и сейчас. Понял по моему молчанию, что нужно поступить таким образом и не стал заходить со мной в дом. Где посреди огромного холла стоит новоиспеченная вдова Гектора, Маура Керкленд.
Бразильянка по происхождению, вышедшая замуж за американца и вернувшаяся с ним в Сан-Пауло, облачена в строгое черное платье без единых украшений. Золотисто-русые волосы собраны в высокую прическу, из которой ни один локон не выбивается. На лице практически нет косметики, что выдает ее истинный возраст, не подкорректированный никакими дополнительными средствами. Глаза заплаканные и опухшие. Губы дрожат, словно она хочет зарыдать
Да только теперь ей надо сдерживать себя, иначе журналисты быстро расскажут всей Бразилии про ее настоящую жизнь, не прикрытую занавесом. Этой женщине следует вести себя, как полагается вдове. Пока траур не закончится. Но не думаю, что она так уж долго будет его носить. Хоть и любила мужа и знала про измены, светская жизнь ей больше по нраву.
— Родриго, — произносит мое имя слегка охрипшим голосом. Истинная вдова, что потеряла любимого мужчину. — Не думала, что ты приедешь к нам.
Делаю несколько шагов в ее сторону и, подойдя как можно ближе, беру ее руки в свои ладони. Показываю тем самым, что собираюсь утешить ее. На что в принципе не способен. Жалость, сострадание, милосердие отсутствуют в моем словаре жизни. Их там просто нет. Давно уже исчезли. Да и не называют меня таким довольно долгое время. Циник, эгоист, жестокий тиран, безжалостный бизнесмен, — таким я предстаю перед людьми.
Таким я являюсь. Таким меня знает донна Керкленд, которая, наверняка, не поверила в мою искренность. За столько лет увидела все грани моего характера. То, что я в открытую людям показывал. Ведь недаром в ее глазах на несколько секунд отразилось недоверие ко мне, которое тут же исчезло, стоило кому-то из слуг спросить о моих пожеланиях. На что пришлось отвечать, что мне ничего не нужно и пришел я лишь к их хозяйке.
— Приехал, как только узнал. — Деловой тон, замаскированный под сожаление. Ведь Гектора мне совершенно не жалко. Он всего лишь трус, не способный отвечать за свои поступки. Решил, что проще с собой покончить, чем пойти мне на уступки. Оставил свою семью самим разбираться с проблемами. Открыл все двери одному жестокому человеку, что воспользуется положением. — Тяжело пережить такую потерю. Как ты с этим справляешься? — Необходимо расположить к себе эту женщину, чтобы после ударить ее по больному месту. Заключить с ней одну сделку, где на кону живой, реальный человек. — Теперь все имущество в твоих руках.
— Может пройдем в кабинет, — еле слышно произносит, сдерживая, наверняка, поток слез. — Гектора? Там и поговорим.
Киваю головой и усмехаюсь пока она этого не видела. Маура же женщина не глупая, а очень даже опытная. Вполне понимает, что не просто так к ним сегодня визитер пришел. От чего мне даже становится смешно. Ведь вдова не знает об истинных моих мотивах. Считает, должно быть, я о его делах в фирме решил заговорить, поэтому и появился на пороге ее дома. Поэтому следую за ней в кабинет, прикрыв за собой дверь. Лишние уши нам не нужны. Так как у слуг есть привычка разбалтывать все между собой. Распускать сплетни про своих хозяев, улыбаясь при этом им в лицо.
У семьи Керкленд точно есть такие люди, докладывающие обо всем происходящем лично мне. Ведь нужно же мне знать все о своих подчиненных. Особенно о тех, кто с деньгами дело имеет. Таким был Гектор. Отвечал за определенный отдел в фирме, которую решил обворовать. О чем Мауре не известно, иначе она бы пришла ко мне домой с мольбами о снисхождении к их семье. И раз этого не произошло, значит вдова ни о чем не осведомлена. Или же строит из себя невинность, претворяется ею.
Так как спустя несколько минут напряженной тишины в кабинете, она поворачивается ко мне и пронзает меня гневным взглядом. Словно запугивает меня, на место поставить хочет. И будь я маленьким мальчиком, точно бы испугался и выполнил любое ее требование. Но уже давно тот мальчик исчез. Теперь бесполезно так на меня смотреть. За это можно дорого поплатиться.
— Зачем ты на самом деле сюда приехал, Родриго? — За пару глотков выпивает на половину полный стакан с виски. Должно быть пить она начала еще с утра, так как стоящая на столе бутылка практически пустая. Гектор же не употреблял спиртные напитки до вечера. — В твои утешения я не верю. — Облокачивается на книжную полку, с трудом удерживая себя на ногах. Пить эта женщина не умела. Всегда становилась пьяной после пары глотков. Особенно если это что-то крепкое. Зависимой от алкоголя она конечно же не была, но любила за ужином пропустить пару бокалов вина. — До этого
— На самоубийство твоего мужа. — Прохожусь по комнате. Прямо до кожаного кресла у стола, где когда-то сидел хозяин дома. Отодвинув его немного назад, сажусь и вытягиваю ноги под столом. Принимаю расслабленную позу, будто этот особняк мне принадлежит. Хотя так оно и есть. Я владелец всей их собственности. Точнее стану им, если она не ответит согласием. Тогда придется идти на крайние меры. — мне глубоко плевать. — Резко выпрямляется, смотря на меня глазами, полными слез. Взывая к моему состраданию. Но тут ее ждет сплошное разочарование. — Он всего лишь трусливый ублюдок, что не смог достойно проблемы свои решить. — Вскидываю правую руку вверх, призывая ее замолчать. Маура же рот свой поганый попыталась открыть. Возразить мне захотела, дерзко ответив. — Как жил, та и закончил все. Будь он мужчиной, не схватился бы за пистолет, пустив себе пулю в голову. Ведь я ему давал шанс все исправить. — Скрещиваю руки на груди. Сейчас самое время сказать ей об истинной цели моего визита. — Либо он теряет все, что имеет. Либо малышка Блэр становится моей.
— Что? — Резко выпрямляется, дернувшись назад. На лице полное недопонимание. Глаза нервно бегают, осматривают меня. Маура пытается понять, пошутил я или нет. — О чем ты говоришь? — Поднимается на ноги, направляясь прямиком к бару, достает какую-то бутылку и сжимает в руках. Женщину слегка потрясывает. Видно, как она дрожит. И в этом лишь я один виноват. Мои слова довели ее до такого состояния. Но ведь она же не думала, что я могу поступить по-другому. Начну утешать ее, говорить сочувственные слова, возможно даже обниму, окажу какую-нибудь помощь. Нет, такого делать я никогда не буду. Тем более с этой семьей. Слишком много проблем принес мне Керкленд, чтобы снисходительность проявлять ко всем его родственникам. Раз он не думал о них, когда решился пойти на преступление, то и мне тем более нет до них никакого дела.
— Тогда в моем кабинете. — Решаю рассказать ей всю правду. Насрать на боль и мучения. Насрать, что ей будет неприятно об этом слышать. Меня не заботит ее самочувствие. Только лишь согласие нужно. — твоему мужу было предложено два варианта. — Показываю ей средний и указательные пальцы. — На кону стояла ваша прелестная дочь. Малышка Блэр, что должно быть в своей комнате сейчас находится, плачет по отцу. Расстроена очень его смертью. Ведь как мне сообщали, они были довольно близки. Правда после его повторяющихся измен, он редко стал с дочерью видеться. Любовницы оказались важнее родной плоти и крови. — Он мог отдать мне ее без скандала, препирательств. Просто согласиться на это. Или же. — С каждым сказанным мной словом Маура меняется в лице. От шока до безумной ярости в глазах. Она с такой силой сжимает пустой стакан, что стекло того и гляди треснет в ее руках. Готов поклясться, слышу скрежет ее зубов. Вдова может в любую секунду наброситься на меня с кулаками. — все, что он имеет: ваш чудесный особняк, машины, яхта, даже городская квартира, — отойдет мне. — Усмехаюсь краешком губ. — Ты, моя милая, останешься на улице без гроша в кармане. Даже на кофе не будет ни одного реала (реал — денежная единица Бразилии — прим. автора).
— Пошел вон, — произносит еле слышно, тяжело дыша. — Вон из моего дома, Морейра. — отбрасывает стакан куда-то в сторону. Он даже не разбивается, так как оказывается на кушетке. Вот нужно ей сказать, быть поосторожнее с чужой собственностью. Не выплатит же за ущерб. — Пошел вон! — В три шага оказывается около меня, упирается руками в подлокотники кресла и нависает надо мной. Смотрит своими карими глазами, пытаясь запугать, подавить, прогнать. — Ты никогда не получишь мою дочь, ничтожество. — Словно ядом брызжет. Шипит как змея при виде своего заклятого врага. — Таким как ты место в тюрьме, а не в приличном обществе. Ты уничтожаешь все, к чему прикасаешься. — Ее лицо очень близко от моего. Ее шея так и манит вцепиться в нее руками и начать душить, лишь бы она поскорее заткнулась. А еще лучше сломать ей ее. Просто чуть сильнее надавить, повернуть в сторону и лишить жизни эту дрянь. Тогда все будет проще простого. Без ее согласия получу все, что хочу. — Никто не хочет иметь дело с ублюдком, который…