По ту сторону костра
Шрифт:
В душе Малинка должен был признаться себе, что все-таки надеялся найти здесь хоть какое-то оправдание действиям Попова. Инспектор думал: «Возможно, Лазарев в чем-то не так повел себя, был груб в своих справедливых требованиях, оскорблял Сашку, вызвав приступ лютой злобы. Но вот факты. Лазарев предвидит бурную реакцию Попова — он разряжает его ружье, а свое прячет.
Подожди, подожди, Малинка, — остановил себя старший лейтенант. — Так ведь и на скалу Трофим залез, чтоб в безопасности уговаривать друга. Он, пожалуй, до конца надеялся, что тот хоть и подлец, но не убийца. В последнее он наверняка не верил даже после стрельбы по себе! Ведь он знал: стрельба не причинит ему вреда. Но он бросает в реку алмаз. Бросает…
Размышляя, инспектор направился к осыпи. Двадцатиметровая корявая мертвая лиственница была очень тяжела даже на вид. На камнях, примерно у середины ствола, Малинка увидел запекшуюся кровь и снова сделал соскоб, потому что первый же дождь смоет следы. На крохах почвы у вывороченного корня инспектор приметил отпечатки сапог с подковками. Тут же, метрах в двух от выворотня, валялся здоровый камень. Он совсем не вписывался и рисунок осыпи, лежал поверх других камней. Если внимательно осмотреть любую каменную осыпь, то она предстанет перед взором не беспорядочным нагромождением свалившихся камней, а потоком. Но всякий поток подчиняется некоему единому движению. Случайностей бывает очень мало даже в каменной лавине. Общий рисунок осыпи инспектор отметил, еще только подходя к ней. Это сделалось как-то интуитивно. Меж сопок, среди которых прошла большая часть жизни Малинки, в каменистых распадках и ключах осыпей полно. По ним часто проходят звериные тропы. И даже следы можно увидеть, если присмотреться как следует охотничьим взглядом. А у Малинки был взгляд охотника, хотя последние годы он не брал в руки ружья.
Этот лежавший поверх других гладкий камень Малинка отнес в избушку. Ведь на камне должны были остаться отпечатки Сашкиных рук.
Идя к избушке от осыпи прямым путем, инспектор сделал еще одно маленькое открытие. Две молодые елки, росшие неподалеку от дома, были ошкурены. Около них виднелись следы лазаревских сапог с подковками. До схватки с Поповым или уже раненный сдирал кору Лазарев, и для чего — оставалось пока неясным.
В плане, который они составляли с Поповым, указывалось, что в дальнем по течению реки углу долины находился завал. Из его сухих стволов Сашка и смастерил плот. Около завала инспектор заметил четкий, повторяющийся, похожий на змеиный след. Осматривая его, Малинка втихомолку ругал себя. Он не спросил у Сашки, чем тот вязал плот, и проглядел, где же лежала бухта тонкого троса в избушке.
«Похоже, я слишком доверяюсь плану, — с недовольством отметил про себя Малинка. — Это неверно. Что-то, и наверняка важное, лежит вне его. А я ничего особо существенного пока не обнаружил. Не следует торопиться».
Малинка сел на чурбан у кострища и задумался. Все, что видел, подтверждало рассказ Попова и значительно дополняло его. Но в долине у избушки Лазарева не оказалось. Уж одно это хорошо. Значит, он жив, мог идти.
Срезанные с комля елей кородерины говорили и о другом: идти Лазареву трудно, и он передвигается на четвереньках. Инспектор додумался до этого как бы невзначай. Логика подсказала.
Черт знает что! Эти «неразлучники» задали такую задачку, что впору было покачать головой.
— Да, и только! — сказал вслух инспектор.
Действительно, один друг признается в краже алмаза и покушении на жизнь, второй бросает алмаз в реку. Статьи-то разные: одна — до общественного порицания, другая — до восьми лет. Что и говорить, «дистанция огромного
Он не мог уйти отсюда, не разгадав какой-то загадки. И не уходил.
Ковыряя палочкой пепел давно погасшего костра, неожиданно для себя обнаружил яму. Стал копать глубже и увидел тушку копаленка. Только теперь инспектор вспомнил, что не ел с утра, когда его забросили в долину на вертолете.
Глухаренка приготовили со знанием дела. Малинка выкопал его, почувствовал острый вкусный запах запеченной под костром дичинки и, вздохнув, отломил ножку.
«Каким путем мог уйти из долины Лазарев, да еще в его положении? — размышлял инспектор. — Верхний путь, через непропуски, короче, но труднее. Намного труднее дороги по осыпи — по просеке. Но по тяжелой дороге Лазарев сразу выходил к людям, к парому, к Назарычу. А во втором варианте он мог рассчитывать только на счастливый случай, но без риска в пути. Дорога ровная, не сорвешься».
Инспектор долго не мог понять, что же его еще волнует, не дает покоя. Он опять осмотрел избушку. Ощущение неудовлетворенности было странным и полуосознанным. Будто он вошел в темную комнату, где должен быть враг.
Но чувства диктовали другое. Довериться первому впечатлению? Он знал, насколько обманчиво оно бывает. И не бывает в то же время…
Вот этим-то интуитивным движением души он и ощутил, что в «комнате» не враг, а друг. Человек, который ему очень нужен. И он может дать отгадку буквально на сто вопросов, волнующих Малинку.
Инспектор не мог поверить, что дружба, проверенная в сложных испытаниях, способна рассыпаться на первом жизненном пороге. Пионер Георгиевич не отвергал всего сказанного Поповым. В его исповеди была своя правда. Именно «своя».
Здесь с Лазаревым находился человек, который сохранил лишь имя и фамилию его друга. Да, тезка его друга — не более. Существо, принявшее обличье Сашки Попова, с которым Лазарева связывала дружба.
«Оказывается, такие превращения встречаются не только в сказках, — подумал инспектор. — И это страшно!»
То, что Лазарев догадался о «подмене», представлялось инспектору бесспорным. Иначе бы Трофим не стал разряжать патроны, прятать свое ружье. Однако безусловно и другое: он до стычки на осыпи не верил в окончательное превращение друга в оборотня.
После того как Малинка отправил Попова в райцентр, инспектору оставалось искать факты его виновности.
Признание вины самим преступником является лишь одним из доказательств преступления, но не вины во всей ее совокупности. Долгие годы работы, знание людей и сложности их отношений убедили Малинку в необходимости крайней осторожности. Придя на место преступления, он начал с того, что проверил рассказанное Сашкой. Все подтвердилось. Появились и новые факты, указывающие на явную преднамеренность действий Попова.
У скалы он обнаружил следы Лазарева, который, по признанию Сашки, оттуда бросил алмаз в реку. Но почему он это сделал?
Почему?
Скрыть преступление друга? Во что бы то ни стало? Вот тут-то и зарыта собака.
Выброси Лазарев камень, тогда, что называется, все стало бы понятным: камня нет, не было — и ссора друзей могла объясниться любым поводом. В данном случае дело это могло прекратиться за недостаточностью улик. Не на то ли и бил Лазарев?
Взгляд Пионера Георгиевича почему-то время от времени останавливался у дальнего от него края избушки. Вот и опять. Мистика? Малинка не очень любил торопливость и решил понаблюдать за собой. Просто подойти, посмотреть — не годится. Возможно, он найдет, что привлекало его взгляд. Однако не осознает, почему именно этот предмет занимал его.