По ту сторону небес
Шрифт:
Кэролайн прильнула еще теснее. Мэт попытался незаметно отодвинуться хотя бы на дюйм, но, поскольку был в буквальном смысле прижат к стене, это ему не удалось. Кэролайн издала легкий вздох, словно вот-вот собиралась заснуть, и почувствовала, как постепенно напрягается каждый его мускул. В области ягодиц она ощущала его отвердевший член — яркое свидетельство той реакции, которую вызывала у Мэта близость ее тела. Сейчас он почти перестал дышать, чтобы не увеличивать число случайных прикосновений. И хотя Кэролайн, изображая засыпающую, все время держала веки закрытыми, у нее сложилось впечатление, что Мэт беззвучно скрежетал зубами.
Не произнося ни слова и лишь мурлыкая что-то себе под нос, Кэролайн притиснула ягодицы к его возбужденной
Мэт резко выпрямился и сел на постели, разом сбив все покрывала. Когда Кэролайн невинно открыла глаза и вопросительно уставилась на него, он сидел на постели, глотая ртом холодный воздух.
— Я так и знал, что это будет ошибкой, — пробормотал Мэт, глядя на нее горящими глазами. И тут Кэролайн наконец решилась отбросить все притворство. На горе или на радость она повстречала его, но он был тем мужчиной, которого она для себя выбрала. И хотела, чтобы Мэт знал это. И пусть перспектива физической близости была не особенно приятной для ее тела, зато сердце просто пело при мысли о том, что Мэт станет принадлежать ей одной. И она сделала так, как велело ей сердце.
— Никакой ошибки, — нежно промурлыкала Кэролайн. Приподнявшись, она встала на колени, повернулась к нему лицом и обвила его обеими руками за шею.
Мэт положил свои ладони на ее запястья, словно хотел разорвать это объятие. Но потом их глаза встретились, и пальцы Мэта замерли в ожидании. Поскольку их лица сейчас были на одном уровне, Кэролайн могла видеть малейшие оттенки чувств, мелькавшие в глубине его взора: сначала желание, постепенно вытесненное решимостью и волей; затем желание и одновременно неуверенность и, наконец, одно только желание. Ярко-голубые глаза Мэта зажглись голодным огнем, словно у хищного зверя, а его дыхание участилось и стало неровным. Кэролайн еще на секунду позволила себе насладиться его красотой. Она словно пыталась запечатлеть в памяти и беспорядочно вьющиеся черные с голубыми бликами волны волос, и темное, почти коричневое при свете огня лицо с правильными чертами, тревожными глазами и пробивающейся на щеках и подбородке колючей щетиной. Оторвавшись от лица Мэта Кэролайн окинула взглядом его массивные плечи и широкую грудь.
Затем наклонилась ближе, прижалась к нему ей грудью и прикоснулась губами к его рту.
Мэт вздрогнул и на какое-то мгновение снова взял ее за запястья. Потом опустил веки и плотно закрыл глаза.
— Да простит меня Господь! — прошептал он ее губам. И вот руки Мэта уже обняли и притянули Кэролайн на колени так, что теперь ее голова покоилась у него на плече, а уста слились с устами.
Мэт целовал ее так, как будто уже целую вечность испытывал голод по вкусу ее губ, и теперь, когда ему наконец-то выпало счастье его утолить, решил насладиться сполна. В его поцелуях не было и намека на нежное ухаживание — одно только страстное, требовательное желание, и Кэролайн ничего не оставалось, кроме как держаться за плечи Мэта, открывать губы и подчиняться. Его рот был горячим и влажным, а от губ пахло ромом, и он целовал ее с такой яростной страстью, что в ее сознании не осталось места для неприятных воспоминаний, да и вообще каких-либо мыслей, не связанных с Мэтом. Его рука отыскала ее груди, прикрытые тканью платья и нижней сорочки, и Кэролайн почувствовала, как отвердели соски. Ощущение оказалось восхитительное. К своему удивлению, Кэролайн издала легкий стон прямо Мэту в губы, и это был стон не сожаления, а удовольствия.
Услышав слабый звук, Мэт на секунду словно одеревенел, потом задрожал всем телом, как в лихорадке. Затем, изогнувшись, увлек Кэролайн за собой вниз, на их покрытое мехами ложе. Задрал на ней юбки, одновременно разделавшись с застежкой на бриджах, и резко вошел в нее, едва она успела раздвинуть ноги. Требовательные толчки Мэта были сильными и быстрыми и не доставили Кэролайн большого удовольствия, кроме сознания того, что она дала любимому
Наконец Мэт поднял голову и стал напряженно всматриваться в ее лицо. Кэролайн ответила на его взгляд нежной улыбкой. Мэт что-то едва слышно пробормотал — она не смогла разобрать слов. Затем плотно закрыл веки, потом снова открыл их. Скатившись на спину, он притянул Кэролайн к себе и уставился в скалистый потолок. Спустя несколько мгновений многозначительного молчания Мэт снова перевел взгляд на Кэролайн.
39
— Я не сделал тебе больно? — устало спросил Мэт.
Он сражался со своим демоном, сколько мог, и так доблестно, как только мог, и теперь безнадежно проиграл. Пора трезво взглянуть в глаза реальности. Если он не хочет расстаться с Кэролайн навсегда (а Мэт был не в силах даже подумать об этом), значит, придется признать: вероятность того, что он сможет сдержать свою страсть, ничтожна мала. Он будет заниматься с ней любовью снова и снова, и это столь же очевидно, как и то, что солнце каждое утро встает на востоке. Поэтому, признав неизбежное, ему надо сделать необходимые выводы и взять инициативу в свои руки.
— Нисколько, — ответила Кэролайн довольно веселым тоном. Удобно примостившись на груди у Мэта, она поглаживала его примерно в том месте, где находилось сердце.
От этого даже столь невинного прикосновения дыхание Мэта участилось, а внизу живота запульсировало. Меховая шуба, частично сбившаяся в кучу, укрывала от глаз Кэролайн все еще незастегнутые бриджи Мэта и его восставшую грешную плоть. Мэт снова хотел ее, но острота и страсть его желания были в значительной мере притуплены, так что он мог постепенно, шаг за шагом, начать демонстрировать Кэролайн, что в физической близости мужчины и женщины существует много такого, чего она еще не знает.
— Я рад. — Если в словах Мэта и прозвучала нотка иронии, он сомневался, что Кэролайн удастся ее распознать. Она лежала, прильнув к нему доверчиво, словно ребенок, даже не подозревая, что бывает как-то иначе. Разумеется, ответственность главным образом на нем. За исключением подонка, который ее изнасиловал (чтобы этой мрази вечно гореть в аду!). Мэт был единственным учителем Кэролайн в тонком искусстве любви.
Горько усмехнувшись, Мэт признался самому себе, что его уроки, если рассматривать их с точки зрения учебного пособия для Кэролайн, оставляли желать много лучшего.
Он оперся на локоть и задумчиво склонился над ней. От этого движения ее голова снова оказалась на импровизированной подушке. Кэролайн улыбалась Мэту слабой, полусонной улыбкой, и ее большие золотистого цвета глаза были темными от усталости. На бледном овальном лице кое-где виднелись розовые пятна — следы от его щетины. Мэт мысленно дал себе зарок, как только доставит Кэролайн домой целой и невредимой, начнет бриться не только утром, но и вечером, чтобы не ранить жестким подбородком ее нежную кожу. При мысли о шуточках, которые ему предстоит выслушивать от своих братьев, уголок его рта печально поник. Вот как приходится расплачиваться за то, что имеешь большое и непочтительное семейство! Но лишь бы их насмешки не достигали ушей Кэролайн, а сам он готов стойко переносить любые остроты.