По ту сторону Солнца. Часть первая
Шрифт:
Так смотреть указывающе-ободряюще мог только Арун Гиридхари. Никогда не позволяя себе ковыряться в диэнцефалоне собственного ссасуа, никогда не свершая над ним насилие, он, однако, умел так посмотреть, что не только появлялись силы, вера в себя, но и желание выполнить, дотоль кажущееся неисполнимым. Впрочем, в этот раз Дарья, будучи напуганная высотой, и все еще хранящая в своем диэнцефалоне фобию по ее поводу, неуверенно качнула головой, выражая отрицание. Негуснегести медленно вздел левую руку и огладил юному авгуру края ноздрей, распределяя на них слизь, да нескрываемо авторитарно сказал:
— Страх, надо преодолеть, голубчик. Понеже он лишь отжившая
И Дарья ведомая указаниями Аруна Гиридхари немедленно сделала глубокий вздох, данным протяжным втягиванием воздуха, словно наполнив саму голову рассеянной дымкой и придав диэнцефалону легкости восприятия происходящего. Так, что когда ассаруа выпустил ее руку из своей, и, развернувшись, направился к краю набережной, от которой вниз уходила лестница, и сама (хоть и несмело) пошла следом.
Лестница, пролегающая наискосок круговой стене (дабы снизить сам наклон) в отличие от чашеобразных стен впадины была выполнена из черного, плотного стекла (схожего по структуре с земным обсидианом) имеющего перламутровый блеск. Поручней на лестнице не было, зато ширина ступенек размеренная под ноги взрослого велесвановца давала возможность Даше делать на каждой из них по два, а порой и три шага.
Как только по ступеням вниз устремился негуснегести на стенах стали плясать длинные серебристые тени, будто отраженные от его тела. Свет от них удивительным образом смещался по кругу, оставляя позади себя блеклые круглые пежины. Потому глядя на то изумительное представление, Дарья и не заметила, как и сама начала спуск по лестнице, видимо, подстраивая сознание под работу своего диэнцефалона, так, что и дно озеро стало значительно ближе, и стены не так сильно наклонены. Впрочем, юный авгур продолжал дышать, как указал ассаруа, медленно выпуская воздух через рот малыми порциями, теперь подстраиваясь под биение обоих сердец.
Голые стопы Даши почасту скользили на кажущейся ровности ступеней. Ибо подошвы ног, казалось, впитывали отдельные капли конденсации, осевшие на них (хотя по структуре всегда были сухими, не покрытыми слизью в отличие от всей остальной поверхности кожи). По-видимому, вода поднималась от поверхности озера, так как зрительно над ней парила легкая дымка. Негуснегести шел не очень быстро, хотя и не оглядывался, ничего не говорил, может, не желая сбить с правильной работы диэнцефалон ссасуа. Тем не менее, он незамедлительно остановился, когда Дарья так-таки поскользнулась на ступеньке, и шлепнулась на нее задом, одновременно, дернув назад спиной и головой, и болезненно ударившись затылком об угол верхней.
— Голубчик, как вы? — беспокойно вопросил Арун Гиридхари, только сейчас разворачивая голову и внимательно оглядывая поднимающегося на ноги юного авгура, потирающего ладонью место удара на голове.
— Ударилась очень больно. Ступеньки скользкие и влажные, ассаруа, — отозвалась недовольно Даша, перекладывая вину в случившемся на негуснегести, и испрямив спину, слегка повела плечами, ощущая болезненность и в позвоночном столбе, будто растянувшем отдельные мышцы в нем.
— Еще раз, голубчик, — произнес назидательно Арун Гиридхари, и, заняв на ступеньке диагональную позицию, приподнял вверх правую ногу, согнув ее в колене. — Ступать надо первоначально на перста, — дополнил он, опуская ногу на подушечки пальцев, — лишь посем опускаете саму подошву, — и тотчас оперся всей стопой. — Таковым побытом, возникает плотность меж поверхностью ступеньки и подошвы, — досказал негуснегести.
И безотлагательно сделал следующий шаг на очередную ступеньку, еще раз демонстрируя дотоль поясненное. Дарья недовольно качнула головой, и, огладив все еще саднящее на голове место, медленно сделала шаг вперед, как указал Арун Гиридхари, сначала уперши в полотно ступени подушечки пальцев, и лишь потом опустив на нее подошву, враз ощутив прочное соприкосновение стопы с гладью черного стекла.
— Правильно, голубчик. Ноне помните, важно не торопиться, — поддерживающе молвил негуснегести и только теперь развернувшись, направился вниз по лестнице. — И следите за дыханием. Глубокий вздох через ноздри и медленный выдох через рот, — добавил он, напоследок.
Даша глубоко вздохнула, и как показывал ассаруа, неторопливо ставя ноги, двинулась вслед за ним. Арун Гиридхари шел достаточно проворно, очевидно, не впервые, посему привычно. Однако негуснегести неизменно снижал частоту шага, дабы ссасуа от него не отставал, и он мог все время контролировать его спуск.
А более четко нарисовавшаяся гладь озера с удивительной черной и тоже вроде как перламутровой водой, смотрелась столь густой, схожей с киселем, таким вязким, в котором запросто могла устоять ложка. Ибо, несмотря на курящуюся над ним перламутровую дымку, сама вода не колыхалась. И это при всем том, что небольшой ветер, начавшийся еще в лесу, дул и тут, слегка подталкивая в правый бок Дарью.
Вскоре, впрочем, ветер потерял свою силу, потому как они преодолели половину амфитеатра. К тому времени поверхность ступеней просохла, а тени досель, точно откидываемые фигурой ассаруа стали плясать не только на стенах, но и на самой набережной озера, и, кажется, на его поверхности, создавая длинные полосы и красные, коричневые блики, остающиеся от них.
Немного погодя не торопливо ступающей Даше и вовсе показалось, что поверхность ступеней принялась нагреваться. Сначала едва-едва, но с каждой ступенькой все сильней и сильней. Вскоре прямо-таки опалив жаром подошву правой и левой ноги, потому враз развернувшись, юный авгур поспешил вверх. Впрочем, уже на следующей ступеньке, он был остановлен молвью негуснегести:
— Голубчик, куда вы?
— Оу! там горячо, — проронила, даже не оглядываясь, Дарья, однако, остановилась на ступеньке, похоже не такой жаркой, какой была предыдущая.
Только сейчас, когда можно было переступать с ноги на ногу, не так часто, юный авгур медленно развернулся, и, уставился на стоящего в нескольких метрах ниже негуснегести.
— Нет, не горячо, — проронил Арун Гиридхари и взгляд его прочертил линию от собственных стоп, полностью опирающихся на ступень до ног ссасуа. — Для вашей кожи, сие голубчик не горячо. Ваш диэнцефалон поколь работает прежним, солнечным восприятием. Посему вам, кажется, что вода в озере Дана холодная, стены здесь высокие, а ступени горячие. Обаче стоит голубчик, преодолеть страх вашего сознания, довериться своему диэнцефалону и он начнет принимать все другими мерами.