По ту сторону Тьмы. Между Здесь и Там...
Шрифт:
Потом глянул на ручные скелетоны от Patek Philippe на левом запястье и совершенно неспешно принялся подниматься на ноги, восставая над поверженным им только что Голиафом во весь свой далеко не маленький рост.
– Знаешь, в чём заключается главная прелесть моей работы, Кен. Ведь мне, в отличие от полиции, даже не нужно никакого ордера или соответствующего документа для того, чтобы тебя забрать, а потом и вовсе запереть в психушку. Правда, хоть какое-то подобие косвенных доказательств твоего неадекватного поведения, конечно, нужно соблюсти, если вдруг они и вправду понадобятся для некоторых заинтересованных лиц. Но, как правило, даже их не особо рассматривают или принимают во внимание после установленного диагноза. Потому что всем, на самом
Пока Хардинг всё это выговаривал с абсолютно апатичным выражением лица, его чёрно-белый двойник тоже время от времени проявлялся. Видимо, поэтому Вудард и не смог определить стразу, кто же из них двоих в течении жуткого монолога Николаса надевал на свои ухоженные руки белые то ли медицинские, то ли обычные тряпичные (возможно даже шёлковые) перчатки, какие надевают оценщики антиквариата при осмотре аукционных лотов до начала торгов.
«Ты даже не представляешь, как давно я мечтал тебя выпотрошить, Дерек. А потом провести лоботомию. Без наркоза. По-старинке. Ты ведь знаешь, как раньше её делали? Загоняли большой длинный и заострённый стержень из хирургической стали, похожий на шило для колки льда, над глазом прямо под надбровной дугой. Охренительная операция, я тебе скажу.»
– Придётся немного здесь задержаться, так сказать, для проформы. Но, что поделать. Улики должны выглядеть максимально достоверными.
В этот момент к Хардингу подошёл один из приехавших с ним санитаров и протянул найденный только что в квартире сотовый Вударда. Недолго думая, Ник включил мобильный, потом снова нагнулся над Кеном, но лишь для того, чтобы воспользоваться отпечатком пальца для входа в систему электронного гаджета. Данный трюк прокатил на раз. Притом, что сам Кеннет практически не почувствовал, что же делали с его рукой.
– Всегда мечтал покопаться в твоих личных переписках и фоточках. С Мией было в этом плане крайне сложно. Она умела пользоваться всеми этими игрушками, не оставляя после себя никаких подозрительных следов и компроматов. Даже научилась запутывать в них следы, подкидывая время от времени что-нибудь для неё запрещённое, но не настолько, чтобы её было можно за это крепко наказать. Хотя, порою мне и казалось, что она специально заставляла меня её наказывать, чтобы отводить моё внимание от самых опасных для неё вещей.
Судя по всему, Хардинг достал ещё и свой айфон, перед тем как сесть на диван рядом с распластанным на полу Вудардом и с невозмутимым видом принявшись разгуливать по всем приложениям и сохранённым на мобильном Кена цифровым файлам.
– Скорей всего, она завела себе новый сотовый или планшет, где-то его спрятав. Надо будет поискать потом в доме более тщательно. Но тебе-то определённо не от кого здесь шифроваться, да, Кен? Это тот самый случай, когда буквально держишь всю свою жизнь в недрах столь крохотного гаджета, включая самые дорогие сердцу переписки и сохранённые голосовые сообщения. Старая добрая классика на новый лад, да, Кени? Ничем не убиваемая романтика. Хотя представить тебя в данном амплуа очень и очень сложно…
Циничный и явно издевающийся монолог Хардинга вдруг перекрыл какой-то грохот упавшего на пол тяжёлого предмета мебели. Потом ещё один. Затем раздался почти оглушительный удар бьющейся посуды и слетающих с кухонных полок кастрюль и сковородок.
Вудард, ничего не понимая, вначале сильно дёрнулся, а потом мелко затрясся, пытаясь повернуть голову в сторону, чтобы посмотреть туда, откуда разносилась эта ненормальная какофония.
– Не обращай внимания. –
Оба санитара, как и их работодатель, загодя натянули на руки перчатки, а на свои добротные ботиночки натянули больничные бахилы. Правда, головы ничем не прикрыли, что указывало лишь на их поверхностную подстраховку и только для того, чтобы не наследить в определённых местах.
Опять оглушительный грохот. Видимо, кто-то из этих молодчиков добрался до плазменного телевизора домашнего кинотеатра, который в очень скором времени полетит в окно и приземлится на почти пустом двустороннем шассе малолюдной улочки. И Хардинг окажется прав даже в этом, поскольку никому из свидетелей происходящего сейчас феерического представления и в голову не придёт позвонить в службу спасения, чтобы вызвать дежурный наряд копов.
Как ни странно, но творящееся в квартире бесчинство, продлился не так уж и долго. Абсолютно всю мебель и вещи Вударда громить подчистую не станут. Да и Николас к этому моменту закончит свои манипуляции с телефоном Вударда, наверное, послав с него несколько угрожающих сообщений на свой собственный номер. Потом снова сверится со временем на своих ручных часах и примет выжидательную позу – скучающего в элитном мужском клубе закрытого типа потомственного нью-йоркского аристократа.
Наркотик за всё это время так и не уменьшил своего ядрёного воздействия, вытворяя с сознанием Кена воистину жуткие вещи, проявляя себя с совсем уж неожиданных сторон. Давил на слух, выкручивал наизнанку то ли физические, то ли какие-то иные ощущения, переходящие либо в подкожный зуд, либо в нервную дрожь, либо бегающую по жилам пугающую пульсацию. Но в бессознательное он при этом так и не проваливался. Хотя его и подмывало каждый раз стряхнуть с себя быстро ползающих невидимых насекомых или чьи-то гладящие его невесомые пальцы…
Даже во время оглушительного грохота бьющейся мебели и посуды, он с чёткой ясностью продолжал слышать хихикающий голос Хардинга, а иногда даже и видеть склонённое над ним лицо с «маской» безумного Джокера.
«Скоро-скоро, Дерек! Очень скоро. Потерпи, мой сладенький. Папочка позаботиться о тебе с полной возложенной на него ответственностью. Как и подобает в таких случаях всем любящим родителям…»
Он сходит с ума или это всего лишь долбанное воздействие галлюциногена?
Хотя, когда Кен пытался изо всех сил напрячься и стряхнуть с сознания и глаз это безумное наваждение, в какой-то степени у него даже получалось. Притом трясло его в эти секунды, как на электрическом стуле и обдавало с головы до ног ледяной испариной, которая, казалось, добиралась своим стылым дыханием до самого костного мозга. Пробирала буквально насквозь.
– Кстати, пока мы ждём, могу рассказать по данному поводу весьма занятную историю из собственного богатого прошлого. Чисто для примера, чтобы ты понимал, что тебя ждёт, и чем ты впоследствии станешь, как бы сильно ты не пытался этому противиться и противостоять. – похоже, Хардинг и вправду никуда не торопился и готов был провести в квартире Вударда хоть полночи, хоть всю ночь, совершенно не переживая о том факте, что что-то в его безумном плане может пойти не так. – Наверное, любой психиатр делал нечто подобное и в своей личной практике, поскольку подобному соблазну сложно не поддаться. По крайней мере, тот, у кого есть прямой доступ к пациентам психиатрических учреждений. Ведь это, как ни крути, та же власть, кружащая голову и заражающая тебя изо дня в день своей убойной эйфорией. Зачастую даже сносящая голову, как минимум. Особенно, когда понимаешь, что тебе многое может сходить с рук, а то уже и сходило столько десятков раз.