По ту сторону Тьмы
Шрифт:
– Мастер Тревор, мастер Тревор! Там, там…
– Да говори уже! – раздражённо рявкнул старший. – Что там?
– Там на Вогана слипь напала! – выпалил паренёк.
– Вы что, бормотухи уже набрались с утра? – недоверчиво перебил Кехт. – Слипь днём не нападает.
– Дык он руку в дыру к норникам сунул! Кольцо золотое увидел…
– Вот дурак! – в сердцах выругался Тревор. – Он бы лучше туда башку свою сунул! Ну что встали, факел мне быстро! Все за мной!
Горемыку искать не пришлось. Истошно вереща, парень отчаянно колотил правую руку о камни, пытаясь стряхнуть неотвратимо ползущую вверх шевелящуюся чёрную слизь.
Гверн заворожено замер, не в силах отвести взгляд.
Вот
– Стой, дурень! – взревел Тревор. – Так ты её ещё больше злишь!
Поняв, что Воган уже не в себе, свирепо рявкнул:
– Кехт, оглуши его!
Бородач выхватил дубинку из-за пояса и коротко хекнув, резко двинул парню по затылку. Воган обмяк и безвольно распластался на камнях.
– А ну разошлись все! – зычно скомандовал Тревор.
Брезгливо морщась, отпихнул носком сапога руку Вогана подальше от тела и, не мешкая, ткнул факелом в слипь. Едва коснувшись черноты, пламя гулко пыхнуло, словно кто-то плеснул горючего масла. С глухим чавканьем слипь отвалилась от руки и шлёпнулась на камни. Быстро опомнилась и вновь попыталась прошмыгнуть к жертве.
– Вот зараза! А ну пошла отсюда, пошла! – с остервенением пуганул факелом Тревор. – Эй, Брайс, где её дыра?
– Вон, там, пониже к ручью, – торопливо махнул рукой трясущийся паренёк.
Отгоняя от людей бугрящийся отростками склизкий комок, Тревор уверенно погнал нечисть вниз. Едва слипь скрылась в норе, бросил вслед факел и завалил вход тяжёлым валуном.
– Уфф, кажись всё, – устало вытер вспотевший лоб. – Это ещё повезло, что молодая попалась, от старой просто так не отделались бы… Ладно, пойдём глянем, что там с Воганом, может очухался уже.
Жёсткие шлепки по щекам и ведро ледяной воды привели паренька в чувство. Воган застонал и попытался подняться, тут же скривившись от боли. Окровавленная высохшая правая рука повисла безвольной плетью. Сотни мельчайших дырочек сочились кровью.
– М-да, – тяжело вздохнул Тревор. – Начался денёк… Руку промыть и замотать чистой тряпицей. Теперь до города. Вина ему дайте и на телегу. Ну что рты раззявили, несите его!
Помрачнев, отвернулся и зашагал к костру, буркнув себе под нос:
– Навязали молокососов на мою голову…
Гверн поспешно шагнул в сторону, уступая тропинку явно пребывающему не в самом лучшем настроении главе стражей.
Оно и понятно, радоваться нечему. Отбить-то паренька отбили, хорошо, но вот за руку теперь поручиться нельзя. Скорее всего, малой останется калекой на всю жизнь. И ни один городской лекарь не поможет, будь он даже семи пядей во лбу. Напрасная трата денег. Но Тревор наверняка попытается. Мужик упёртый и своих в беде не бросает, потому старый наставник его и посоветовал. Вот и стараются все многочисленные родственнички всеми правдами и неправдами сунуть своё малолетнее чадушко под его крыло, в надежде, что годков через пять вымуштрует такого же бесстрашного волка. А тут вместо волка получился убогий калека. Похоже, у Тревора теперь остаётся лишь одна надежда на храмовников, но те как узнают, что стряслось, такую цену заломят, проще всей семьёй сразу в каменоломни пожизненно продаваться. И ещё большой вопрос, что даже за такую цену их ворожба поможет. Зато на лекарей хоть пожаловаться можно, а этих святош попробуй тронь. Как же, святые люди, испокон веков борются с тьмой. А сами дальше городских стен и носа не кажут. Нет, чтобы пройтись по округе, жирок малость порастрясти, нечисть погонять. Говорят, когда-то давным-давно так и было.
– Эй, лодыри! – послышался вдалеке раздражённый басок Тревора. – Солнечник весь собрали?
– Нет, мастер. У лошадей ещё чуток круга осталось. Покудова заметаем.
– Заметайте быстрей! Или до ночи хотите возиться?
Гверн подсел к костру и благодарно кивнул в ответ на протянутую плошку с дымящейся кашей. Поглядывая на суетящихся после окрика Тревора отроков, неспешно принялся за еду.
А куда спешить, время ещё есть. Всё равно пока мальцы весь солнечник не сметут, телеги с места не стронутся. Пусть вперемешку с мусором, но до города пару ночей защита ещё прослужит. А вот на обратный путь новый придётся покупать, старый уже весь выгорел. Крошкой всё подешевле выйдет. Хотя у Тревора на всякий случай глыба солнечника с полпуда имеется. Видно немало денег за такой кусище в своё время отвалил. Вот потому и возит в телеге под задом. Так и светится, поди, зад теперь весь…
Прыснув со смеха, Гверн натужно закашлялся. Сделав вид, что поперхнулся кашей, поспешно припал губами к фляжке с водой.
Вот же нафантазировал, чуть не опростоволосился. Ребята вокруг простые, смех без причины не поймут. А скажешь про светящийся зад Тревора, так и вообще… М-да. Наверно дальше бы до города пришлось топать одному. И это ещё было бы самое безобидное…
– Эй, а ну кто там разлёгся! Ждать никого не будем! – пробился сквозь сон густой бас.
Успев малость задремать после завтрака, Гверн заполошно дёрнулся и судорожно схватился за нож.
– Спокойно, друже, спокойно! – возничий свесился с телеги, пряча усмешку в густых усах. – Эка тебя сморило. Давай-ка садись быстрей, – показал кнутом на свободное место подле себя. – Отъезжаем.
– Спасибо.
Стряхнув сонную одурь, Гверн ловко запрыгнул на телегу и плюхнулся на пыльную мешковину.
И нет ничего смешного. Да, на солнышке немного сморило, с кем не бывает. И так целую неделю ни разу толком не выспался, а тут ещё и прошедшая весёлая ночка. Под самое утро только как следует задремал. Ничего, осталось потерпеть всего две ночи. В городе наконец-то можно будет как следует помыться и отоспаться.
Когда солнце ощутимо перевалило за полдень, Тревор начал раздражённо покрикивать и подгонять возниц.
– Чего он весь на нервах? – поинтересовался Гверн. – Из-за Вогана что ли? Так всё равно нам до города сегодня никак не успеть.
– Да нет, – возничий подстегнул лошадей и степенно вытер усы. – Мальцу что ему теперь, соснул винца, да и дрыхнет себе в телеге. Не, места здесь больно плохие. Вот потому Тревор до ночи подальше уйти хочет.
Гверн с сомнением оглядел окружающие холмы с чахлыми деревцами.
– Плохие? А что же в них такого плохого? По мне так всю неделю одно и то же.
– Хех, – возничий снисходительно усмехнулся. – Первый раз в здешних местах?
– Первый, – признался Гверн. – Я сам с севера, у нас там намного спокойней.
– Оно и видно, – кивнул возничий. – Говорок у тебя тамошний. Так вот, насчёт этих мест. Люди здесь когда-то жили. Дальше проедем, сам развалины домов увидишь. Потом понемногу нечисть пошаливать стала, потом всё больше и больше. Потом вода ушла, а с ней и люди, без воды-то какая жизнь. Попить ни себе, ни скотине. Вот потому без людей всякая нечисть и расплодилась, гонять-то её теперь стало некому.