По ту сторону времени
Шрифт:
Майкл оглядел скрытые в тусклом свете потаенные ниши камеры; все это странно напоминало ужасный и пустой, сделанный из мяса собор.
— Я полагаю, что ему необходимо пространство в кубический метр, не более.
Парц взглянул на Пула, его зеленые глаза по-кошачьи блеснули в темноте.
— Мистер Пул, вы не должны удивляться тому, что чувствуете себя не совсем в своей тарелке, передвигаясь по Сплайну; это не самая подходящая среда для человека. Но он без особых хлопот может быть переоборудован в соответствии с человеческими потребностями и специфическими особенностями. —
— Вы знаете, я достаточно насмотрелся на Сплайны в своей жизни; после свержения Квакса земляне переоборудуют Сплайны для полетов человека, облицуют туннели-коридоры, сделают металлический модуль внутри желудочной камеры…
— После свержения Квакса? — резко переспросил Пул. — Что вы знаете об этом?
— Только то, что рассказал мне Правитель, — мечтательно улыбнулся Парц. — Я имею в виду второго Правителя… Он рассказал мне про Будущее, окончательно убедившись, что я умру, не увидев больше ни одного человека.
Майкл почувствовал, как напряглись его мышцы.
— Знаете, Язофт, — искренне признался он, — сейчас я впервые радуюсь, что рисковал жизнью, доставая вас из вашего нелепого глаза.
Парц плавно повернулся, поплыл к стене, расположенной невдалеке от пораженной «Крабом» области, и остановился рядом с металлической канистрой высотой с человека, прикрепленной к мясистой стенке толстыми металлическими обручами.
— Что там? — поинтересовался Пул. — Нашли что-нибудь?
Они опрокинули бочку; шар-фонарь привычно осветил знакомую Парцу поверхность. Он умело ощупал бочку длинными пальцами. Его лицо все время оставалось непроницаемым и бесстрастным.
— Поглядите-ка сюда, — сказал Парц.
— Что это такое?
— Это Квакс! — Он провел по бочке своей обтянутой перчаткой рукой. Правитель Земли. Мертвый и безвредный…
— Как?
— Квакс управлял Сплайном, непосредственно воздействуя на сознание. Его собственный интеллект являлся одновременно продолжением сознания Сплайна.
— Не очень-то приятно было Сплайну, — нахмурился Пул.
— У Сплайна не было выбора, — сказал Парц. — Это эффективный метод управления. Но чреватый особой опасностью. Когда столкновение с вашим кораблем уничтожило высшие формы нервной деятельности Сплайна, Квакс, по-видимому, мог бы освободиться. Но он этого не сделал. Движимый ненавистью, он закрылся внутри и, лишившись со смертью Сплайна нормального жизнеобеспечения, умер сразу же вслед за ним.
Пул задумчиво поглаживал рукой металлический ободок бочки.
— Я бы сильно удивился, если бы Сплайн мог выжить после того, что с ним произошло. Не говоря обо всем прочем, один его гипердвигатель потребует столетий напряженного ремонта. Возможно, мы могли бы подключить Сплайн к системе искусственного интеллекта «Краба», чтобы поддержать жизнедеятельность уцелевших органов.
— Для того чтобы использовать метод управления Квакса, — вздохнул Парц, — вам потребуется смоделировать форму организации интеллекта, соответствующую принципам работы мозга Сплайна. Они должны будут воспринимать вещи идентично. Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Ну что же, — усмехнулся
— И, кажется, я знаю мыслящее существо, которое попытается это сделать.
Парц на мгновение замолчал. Его обтянутые перчаткой пальцы нежно поглаживали поверхность металлической канистры. Казалось, он слегка раскачивается взад и вперед. Майкл придвинулся ближе, вглядываясь в Парца, но его лицо было непроницаемым, как и раньше.
— Язофт, — поинтересовался Пул, — о чем вы все время думаете?
Парц посмотрел на него.
— Мне кажется, что я в трауре, — признался он.
— В трауре по Кваксу? — изумился Пул. Тварь, сородичи которой обратили в прах земные города, которая собиралась, если бы ей чуть-чуть повезло, уничтожить всю цивилизацию до последнего человека еще до того, как люди узнали бы про его появление, существо, превратившее самого Парца в вечного предателя — и по нему траур? — Язофт, вы не больны?
Парц медленно покачал головой, мягкая оболочка костюма складками сморщилась вокруг шеи.
— Пул, однажды земляне сами уничтожат планету Кваксов. Мы почти сотрем их в порошок. Но на самом деле они уникальны. Их всего лишь страшно подумать — несколько сотен особей. Каждая несет в себе зерна бессмертия, потенциально они могут жить столь долго, что способны стать свидетелями гибели своей звезды от протонного распада. Пул, это второй Квакс, которого я вижу мертвым. — Парц уронил голову на канистру, глядя вперед невидящими глазами. — Да, я в трауре.
Пул стоял рядом с ним и молча глядел на мертвого Квакса.
Мириам Берг и Джаар вошли в разрушенное сердце Стоунхенджа. Перелопаченная земля тянулась по поверхности огромными бороздами. Кое-где сохранились островки выгоревшей травы. Древние камни были разбросаны, многие превратились в щебень под небрежными ударами гравитационного оружия Сплайна.
Джаар легко прикоснулся к ее плечу и указал на небо — на овал Юпитера.
— Взгляни, — сказал он.
Мириам, прищурившись, посмотрела туда же: на кричаще ярком фоне Юпитера вырисовывался грубый прямоугольный силуэт, медленно уплывавший вдаль.
— Последний камень, — пробормотала она.
— Да как минимум один из них сохранился. Теперь он будет вращаться вокруг Юпитера, наверное, многие сотни тысяч лет.
Берг тряхнула головой.
— Черт с ним! Я чувствую себя необыкновенно счастливой! Мы — подумать только — спасли нашу расу! Правда, дорогой ценой.
Джаар осторожно наклонился к ней.
— Мириам, я думаю, что древний строитель Стоунхенджа — попробуйте себе его представить — был бы счастлив, узнав о такой судьбе обтесанного им камня.
— Возможно, — согласилась Мириам. Она огляделась вокруг. Хижинки Друзей трепыхались, как палатки на сильном ветру, повсюду бессмысленно суетились кучки растерянных Друзей. Хотя основные системы жизнеобеспечения аппарата, расположенные в плоскости сингулярностей, уцелели, Мириам уже знала, что большинство личных вещей Друзей пропало во время штурма. Семейные альбомы и дорогие сердцу сувениры — все то, что скрашивало однообразный быт, — все утратило свой смысл в сравнении с судьбой цивилизации.