По ту сторону
Шрифт:
«Эй, ты же не думаешь снова поверить ей?» - подумала я, заметив прощающий взгляд брата.
– Своей сестре, - выдавил из себя парень, опустив глаза.
Я облегчённо вздохнула. Ему так хочется поверить Язмин, но факты говорят сами за себя.
– Но ты говоришь, что Шерил всё это придумала? – спросил Адам.
– Я бы тебе не врала! – сказала Язмин с таким видом, будто её нагло оклеветали.
После этих слов брат посмотрел на меня и кивнул. Я включила запись и все её прослушали.
– Ах ты, сука! – сказала Язмин, встала из-за стола и подошла ко мне, отдёрнув мой стул от стола. – Да кто тебе дал право записывать наш разговор?
Я встала, сровнявшись с ней ростом.
– А кто тебе дал право обманывать людей?
На этот вопрос у неё не было вразумительного ответа. Язмин ненавистно на меня посмотрела, поджав губы от злости.
– Уходи, - сказал Адам, стараясь не смотреть на девушку.
– Нет. Подождите, выслушайте меня! Это вырванные из контекста слова! Я не это имела в виду! Я всё могу объяснить, только если…
Я посмотрела на маму. Она, как и я пару минут назад, была готова засадить в Язмин чем-то острым, но сдерживалась.
– Я сказал: уходи, - повторил Адам и Язмин подошла к нему.
Девушка положила руку ему на плечо и мягко сказала:
– Я знаю, ты веришь мне. Я ничего такого не делала. А эта запись… Девочки часто ссорятся и говорят глупости. За это могу извиниться.
Адам взглянул на меня и я сразу поняла, чего он хочет. Я открыла фотку на телефоне, где Язмин целуется с «близким другом» и показала всем. Вот теперь точно всё.
– И чтоб ты знала. Если хоть пальцем тронешь мою сестру. Хоть что-то плохое ей сделаешь или о ней скажешь… Это с тобой все перестанут общаться. Все услышат эту запись. И в который раз подтвердится твоя репутация, в которую я не верил. И больше не смей приближаться к этому дому, – жёстко произнёс парень.
От негодования у Адама выступили синие прожилки на висках.
Язмин окинула присутствующих виноватым взглядом, взяла сумку и вышла из дома.
На секунду я даже прониклась сочувствием к ней.
«Может, она всё же сожалеет? Так, Шерил, и не думай. Теперь я знаю, какими методами она обманывала моего брата».
После ухода Язмин никто и слова обронить не посмел. Адам не мог это терпеть. Ему и так было тяжело, а эта громкая тишина давила на него.
– Давайте забудем этот инцидент? Язмин ушла и я не хочу о ней вспоминать. Ладно?
– Ладно… - тихо ответили мы одновременно.
– Шерил, в школе вы уже готовитесь к зимнему балу? – спросил брат.
Адам решил перейти на обыденные, безобидные темы.
– Уже начинаем. Нам нужно закупить ещё декорации и продумать сценарий.
– А как Ромео и Джульетта?
– Хорошо. Уже почти всё отрепетировано.
– А когда у вас представление?
– 28 декабря. А после в честь этого зимний бал.
– Я приду, посмотрю, - сказал Адам и взял ногу индюшки.
– Буду ждать, - сказала я.
– Кстати, ты же играешь Джульетту, а Лайонел Ромео. Да? – спросила мама.
– Да, - выдавила из себя я.
– А кого играет Райт? – поинтересовалась мама.
«Мам, только не сейчас! За это короткое время пока Райт находился возле меня, я постоянно чувствовала, как он напрягался. В эти моменты я брала его руку в свою. Его это ненадолго успокаивало. Но теперь… После слов мамы я ничем его не успокою. Задето его самолюбие. Надеюсь, он не выскажет всё, что думает именно сейчас. В День Благодарения».
Раньше я абсолютно всё рассказывала маме. Свои любовные переживания, эмоции, проблемы. После её чудесного исцеления у нас не было времени вот так поговорить по душам. И о Лайонеле и о Райте мама знает немного. Если бы я начала встречаться с Райтом и встретила Лайонела, хотя бы на полгода раньше, мы бы каждый вечер с мамой говорили о них. Она бы советовала, как правильно поступать. Мы бы разглагольствовали об их внешних и внутренних качествах часами напролёт. Мы обожали с мамой ночью молча сидеть в саду с её розами. В тишине и покое. Маму это успокаивало. Даже не знаю, когда мы снова повторим наши ночные посиделки. Мне этого не хватает.
«Они даже не знают, кого я играю?!» - возмущённо подумал Райт.
– Я играю отца Шерил, который против этого неудачного союза, - сухо сказал Райт и крепко сжал мою руку.
– Серьёзная роль, - сказала мама и посмотрела на меня... Сочувствующим взглядом? Или мне показалось?
Может, она понимает, что я колеблюсь? А может… Может ещё что-то. Всё-таки, из-за отсутствия наших разговоров мы обе находимся не в полном понимании ситуации.
В это время у Розы дома. За столом.
– Роза, как там Лорейн себя чувствует? – спросила Анжела.
Мама Розы крашеная блондинка с короткими волосами. Сначала перекрасилась мама, а через год решилась и Роза на такое изменение. От природы у Анжелы были тёмно-русые волосы. Лично мне кажется, что женщине лучше было со своим цветом волос, но у всех свои вкусы. У Анжелы большие, светло-карие глаза и круглое лицо.
– Шерил говорит, что нормально. И побочных эффектов не замечала.
– Да? Слава Богу! Я так волновалась!
– А как там Николас? Узнала, кто он? – серьёзно спросил Энжел.
А вот папа Розы натуральный блондин с синими глубокими глазами. У мужчины есть небольшая борода, которая делает его строже. Думаю, для этого он её и отрастил. Плотный, как и его жена невысокий. Роза очень похожа на родителей и всегда старается им подражать.
– Пока нет. Я не вижу… - сказала Роза и безнадёжно вздохнула.
– Тебе нужно работать над своими способностями, - не убирая серьёзной тональности продолжил отец.
– Я знаю. Но как?
– Тренировками! Ты должна научиться четко видеть ауры, чтобы знать, с кем имеешь дело.