По вашим стопам, Великие
Шрифт:
– И главное, – добавил Амадей, – задокументированные в дневниках убийства Велимира и Александра, доподлинно свершенные этой же парочкой.
Рэй выдохнул, неспособный уложить в голове эти отвратительные, нестройные факты.
А беспокойный вечер и не думал заканчиваться. Дверь светлицы отворилась, и на пороге возникла во плоти Сольвейг.
***
– И что у вас опять за шум? – недовольно осведомилась рыжеволосая. – В корчме народу тьма, все сидят смурные, шепчутся…
Пульсирующий алый мрак застлал сознание стрелка. Тёмный силуэт Сольвейг в дверях точь-в-точь совпал с тем, который он видел час назад в этой светлице. Гнев и боль захватили разум. Отдаваясь чувствам, он схватил с кровати пояс с ножнами, выдернул меч, стремительно шагнув к духу северных степей!
– Зачем?! – выкрикнул он, схватив ее за хламиду. – Зачем ты это сделала?!
– Да о чём ты? – оробев, спросила та.
– Хватит! – взревел он, и рывком повалил ее на половицы. – Хватит врать!
Кулак неимоверной, нечеловеческой силой сжимал эфес меча. И все, кроме самого стрелка, заметили, как по клинку скользнули нити золотого свечения! Точно такие, что вились на оружии Ярослава в сражении с фамирами.
Сольвейг испуганно глядела на спутника снизу. Выкрикнула, что не понимает, о чём речь. Стрелок направил золотящийся меч на Сольвейг.
– Как ты могла? Почему? – вопросил он, чувствуя, как сердце истлевает от печали. Понимая, что никакой ответ не обратит свершенного. И сказал: – Пусть ты ненавидишь героев, пусть я тебе – лишь сосуд и расходный материал. Но Мелисса верила тебе. Она верила в тебя! – кулак ударил по стене так, что дрогнула вся светелка.
– Рэй, я же…
– Продолжаешь дело бывшего хозяина? Или просто не терпелось, чтобы я отдал тебя Яге?
Он склонился, схватив ее за изношенную робу, отчего нити затрещали, поднял ее в воздух! Ударил о стену! И даже лиса была поражена этой силе. Холодное, блекло светящееся лезвие приблизилось к ее горлу.
– Ты ведь этого добивалась? Хотела, чтобы я возненавидел тебя? Тогда всё будет просто!
Амадей поспешил остановить товарища, схватил за плечо, но Рэй только двинул рукой – тот отлетел через полкомнаты!
– Но я!.. Не!.. – навзрыд выкрикнула Сольвейг.
– Мне надоело! – Рэй дернул хламиду, отчего подшитая костяная пуговка с тремя дырочками оторвалась и пугано проскакала по половицам. – Надоели твои секреты! Ты хотела, чтобы я… – он вдохнул глубоко, ослабив хватку и отступив на шаг.
Свет, что сходил по лезвию, угас в миг, как он овладел эмоциями.
– Убирайся.
Та ответила что-то сквозь навернувшиеся на глаза слезы, но голос героя лишь громыхнул в содрогнувшихся стенах:
– Уходи! Ненавижу! Не желаю больше тебя видеть. Никогда!
Сольвейг прошмыгнула мимо, и лишь капелька сверкнула в тусклом свете.
Меч выпал из рук, ударив половицы. Стрелок с сокрушенной душой пал на колени, неспособный более воспринимать мир вокруг. Настя помогла подняться Амадею, затем поспешила закрыть дверь светлицы; постояльцы «На рогахъ» и без того были изрядно фраппированы их компанией. Она присела на пол рядом с Рэем и молча обняла. Крепко-крепко.
***
Ночью на Белый Корень налетела гроза. Незаметно она напустила на себя бусую поволоку, обернувшись смурным утром. Несколько часов минуло с момента, как ушла Сольвейг. Амадей подал товарищам по кружке холодного кваса.
– Скоро уж утро. Нам бы отдохнуть, – сказал он, встав возле открытого окна, в котором кое-как серел следующий день.
– Я просто не понимаю, – покачал головой Рэй. – Как она могла? Неужели человеческие отношения и жизни для нее и правда не имеют никакого значения?
– Чужая душа – потемки. Никто не знает, что на сердце у другого человека, не то что у шального духа. Нет смысла об этом раздумывать, – примирительно сказал Амадей.
– А вы?.. – вдруг спросил стрелок не своим голосом и поглядел на друзей. – Вы тоже собираетесь меня предать?
– Рэй…
– А что? Почему бы нет? – усмехнулся он. – Никому к черту не сдался этот мирок! Настя мечтает свалить отсюда, ты хочешь жить в раздолье, пользуясь геройским талантом, Тихомир потихоньку собирает древние артефакты, накапливая силу, остальных героев вообще не слыхать. К чему ведет наш путь? К чему мое обещание Ярославу?
Амадей прищелкнул пальцами, поймав взгляд Рэя:
– Остановись! – приказал он, и перед глазами стрелка пролетел рой светлячков. – Мы – твои друзья.
– Прекрати! – отмахнулся Рэй, зажмурившись. – Не используй на мне эту дрянь! – он подскочил и хотел выйти прочь из комнаты, но Настя вдруг оказалась напротив – тут же влепила отрезвляющую пощечину!
Герой уложил ладонь на воспылавшую щеку. Рэй сначала удивился тому, что Настя так поступила, а потом тому, как вовремя она это сделала. Удар получился отменно звонким, а физическая боль была кстати. Рэй вмиг охолонул. Заглянул в серые глаза подруги, что глядели сурово и горячо.
– Прости, – шепнул он, взяв ее руку. – И ты, Амадей. Я не хотел обидеть тебя.
– Забудь. Не такое говорили о моем таланте.
– Но знаешь, Настя права. Сделанное не исправишь. Для нас ничего не меняется! Настя скоро поправится. И мы сразу выйдем на север. В Сваргу, а потом в Северные Земли в поисках деревни Чудь, описанной в дневнике Елены. А в первую же ночь, как явится Яга… я отдам ей Сольвейг. И этот вопрос будет закрыт.
II
Дождливая ночь утомленно уползла на запад, но утро было ненамного светлее – гроза так и шебуршала, дождь за открытым окном стоял стеклянной стеной.
И словно всех бед, приключившихся с героями, было мало, наутро состояние Насти ухудшилось. Жар усилился, дважды ее вырвало, тело сводили судороги. Амадей отметил нездоровый цвет внутренней стороны век и белый налет на языке.
В обед под проливным дождем Рэй прошел по местным магазинам. Согласно указаниям Амадея, он купил укроп и ягоды для приготовления витаминного морса. В лекарственной лавке удалось найти свежие ветви пихты и стебли ромашки, настой из которых имеет противовоспалительный эффект.