По велению сердца
Шрифт:
Губы его скривились в улыбке.
– А я могу побить вас так, что вы неделю не сможете сидеть, если не сделаете так, как я говорю.
Ее бравада мгновенно пропала. Велвет задумчиво покусала губу. На его лице читалась угроза. Он явно был готов избить ее. Сквозь приоткрытую дверь хижины в комнату проник свежий ветерок. Она перевела взгляд на смертельное оружие в своих руках. Неужели он и в самом деле готов рискнуть своей жизнью, чтобы остановить ее?
– Отдайте пистолет, герцогиня.
Она снова с надеждой взглянула на дверь, не в силах противостоять такому искушению. Направив в его сторону ствол пистолета, она снова двинулась мимо него к двери. Но в этот момент раздался резкий крик, в воздухе мелькнула рука, выбившая пистолет из ее руки так быстро, что она не успела спустить курок. Велвет вскрикнула, но пистолет уже стукнулся об пол, а мускулистая рука обвила ее за талию и подтащила к креслу.
– Я предупреждал вас, – пробурчал он, бросая ее в кресло.
– Пустите меня!
Он не обратил на ее слова никакого внимания. Рука его взметнулась в воздухе и три раза со всей силой опустилась на ее ягодицы. Он уже не сдерживал своего раздражения. Встряхнув ее за плечи, заставил посмотреть себе в глаза.
Велвет приоткрыла рот, чтобы вскрикнуть, но слова замерли у нее на языке. Их взгляды встретились, скрестились – его холодный голубой и ее негодующий карий. На шее его билась пульсом вена. Грудь его ритмично вздымалась и опадала, и Велвет тут же вспомнила, как прижималась к ней прошлой ночью.
Непроизвольно она облизнула враз пересохшие губы и тут же услышала вздох похитителя:
– Черт тебя побери, женщина.
Он приподнял ее подбородок и прильнул к ее губам.
Обескураживающая неожиданность. Потом ее захлестнула волна гнева. Но эти чувства вытеснились другим – ощущением его губ, их жесткой мягкостью, их теплом, их яростным желанием обладать ею.
Ей показалось, что комната поплыла вокруг нее. Джейсон прижал ее к себе и развязал удерживающую волосы ленточку. Тяжелая золотая волна волос рассыпалась по ее плечам.
Губы его ласкали ее губы, и по всему ее телу разливалась нежная теплота. Сердце колотилось, грудь налилась сладостной тяжестью.
Джейсон сильнее и сильнее впивался в ее губы, лаская их языком, и все ее тело охватило внутреннее пламя, руки ее сами собой обняли его за плечи.
– Джейсон… – прошептала она, когда его губы стали целовать ее щеки, а потом двинулись вниз по шее и к плечам.
– О Боже, герцогиня…
Он страстно целовал ее, рука его легла ей на грудь. Велвет всем телом прильнула к нему, стонущая и задыхающаяся. Ее тело разрывалось от сладкой боли.
Она не почувствовала, как он развязал шнурок, стягивавший ворот ее блузки. Она услышала только шорох материи, и блузка тут же соскользнула с плеч. Его теплые пальцы прикоснулись к обнаженной груди. Она не была готова к таким ласкам и почувствовала какую-то беспомощность.
– Джейсон… – прошептала она.
Ее тело было охвачено огнем.
Он взял губами ее сосок, и ее словно обожгло огнем. Она забыла про все на свете и отдалась наслаждению, сладости которого даже не могла вообразить. Надо было остановить его, но она не находила в себе сил сделать это. Она погрузила пальцы в его темные шелковистые волосы и тоже развязала узкую черную ленточку, удерживавшую их собранными в пучок на затылке, давая им свободно рассыпаться по его мускулистым плечам.
Велвет дрожала всем телом, сидя у него на коленях с рассыпавшимися по плечам роскошными темно-золотыми волосами. Она уже ощущала своим телом его напрягшуюся плоть, но даже эта угроза не могла пересилить восторга переживаемых новых чувств.
Похоже, только Господь мог сейчас привести ее в себя, и она мысленно воззвала к нему. Но эту роль пришлось взять на себя Бенни Тейлору: по крайней мере именно он, как поняла Велвет, заколотил кулаками в дверь.
– Какого черта?..
Джейсону потребовалось несколько секунд, чтобы прекратить сумасшедшие поцелуи и оторваться от ее разгоряченной плоти. Это привело в чувство и ее.
– О Боже мой, – прошептала она.
– Черт побери, – выругался Джейсон, смущенный, как и она сама. – Все будет в порядке, – мягко произнес он. – Я не дам ему войти в комнату.
Он привел в порядок свою одежду. Но кожаные бриджи, плотно обтягивавшие фигуру, выдавали его состояние.
Велвет отвернулась. Лицо ее пылало, она сгорала от смущения, но теплая расслабленность в теле напоминала о полученном наслаждении.
Джейсон подошел к двери и открыл ее. Бенни что-то сказал ему и сделал жест рукой по направлению к конюшне. Велвет увидела там серую лошадь, привязанную к ограде, и высокого мужчину, скрытого тенью.
– Я сейчас вернусь, – сказал Джейсон и вышел из комнаты, оставив Велвет в растрепанной одежде, ее мысли – в беспорядке, а тело – еще полным сладостной истомы.
В конюшне он увидел томящегося в ожидании Люсьена Монтэйна. Чтобы успокоиться, он отбросил назад падающие ему на лицо волосы и пожалел, что не захватил с собой ремешок. Он проклинал себя за то, что так забылся и увлекся восторгами плоти.
– Вот, решил навестить тебя… боялся, что ты скучаешь здесь… не знаешь, чем себя занять.
Джейсон не мог не заметить изрядного сарказма, звучавшего в голосе Люсьена.
Джейсон знал: от пристального взгляда маркиза Литчфилда мало что укрывалось. И похоже, он прекрасно понял, что произошло в хижине совсем недавно.
– Скука не самая большая моя проблема, – ответил Джейсон, проводя рукой по волосам. – Слава Богу, ты прибыл как раз вовремя. Даже не знаю, как все это произошло. Мы едва не поубивали друг друга, а спустя минуту я понял, что целую ее. Боже мой, да у нее самые нежные губы, которые я знавал! – И он покачал головой, все еще не веря в случившееся. – Виноват в этом я, не она. Да и я не хотел ничего подобного. Даю тебе слово, Люсьен, это больше не повторится.
– Наша милая невинная крошка стала женщиной?
Джейсон закрыл глаза, мечтая забыть о нежности ее обнаженных грудей, которую все еще хранили его пальцы.
– Она по-прежнему девственна.
– Тогда к лучшему, что ты пробудешь с ней еще только один день. Ты сможешь сдержать себя?
Джейсон вздохнул:
– Не могу поверить, что я так себя вел. С тех пор как мне пришлось покинуть Англию, я очень изменился. Но не мог представить себе, что эти изменения зашли так далеко.
Люсьен вопросительно посмотрел на него: