По водным просторам
Шрифт:
Л\ы заключили негласный союз с Иваном Ивановичем и на баркасе призвали беспокойных соседей к порядку, сделплп ;;х болельщиками, пообещав уху из тайменя из первой же стоппкс, если они будут соблюдать спокойствие, когда мы рыбачим с лодки.
Наш план удался на славу, и когда я делал заброс, все сидели в баркасе, не размахивая руками и не высовывая голов за борт.
Таймени брали либо в начале плеса, где вода только что начинала замедлять свой бег после переката, либо в конце, где снова начиналось быстрое течение. Если блесна пересекала путь жирующему тайменю, почти сейчас же ощущалась тупая, словно тяжелая, поклевка, похожая на зацеп.
К сожалению, далеко нс во всех случаях удавалось поймать рыбу. Если баркас уже несся по слнву. а таймень засекался на плесе, дело кончалось печально. Приходилось сдавать почти весь шнур, чтобы не тащить за собой рыбу волоком. Но шпур кончался, наступал рывок, таймень выкидывался свечой из воды или мелькал в ней желтоватым брюхом - и тяжелый вздох туристов раздавался над рекой.
Гораздо лучше кончалось дело, когда таймень успевал схватить блесну сразу же после очередного слива: на тихом плесе были все условия, чтобы его подвести к лодке и подбагрить.
Однако такое категорическое утверждение, .пожалуй, не вполне соответствует истине. Засекшийся таймень вызывал у туристов бурю восторгов. Находились охотники, которые хватались за лесу и чуть нс выпрыгивали из баркаса, когда рыба начинала ходить кругами возле судна. Все подавали советы, один фантастичнее другого, я стоял со спиннингом в руках, как на эстраде, и, разумеется, это создавало далеко не спортивную, нервную обстановку.
Но так или иначе - слово было сдержано: туристы отведали ухи из тайменя. Рыбины бывали больше шести килограммов весом, и иногда одной из них вполне хватало, чтобы удовлетворить аппетиты моих молодых друзей.
Последнего тайменя мы взяли девятого июля, после трех часов дня, на широком и тихом плесе. Кончились уже все пороги, реже стали встречаться перекаты, Бия шла по степи в невысоких берегах.
Этот таймень запомнился не только потому, что он был последним. У него было всего четыре крепких зуба, все остальные напоминали срезанные пеньки. Значит, он, как и щука, в какие-то промежутки времени переживает смену зубов.
Километрах в шестидесяти от Бийска пришлось нам полюбоваться очень крупным, пудовым тайменем, который с громкими всплесками выкидывался из воды всякий раз, когда бреющим полетом проносилась над рекой береговая ласточка. Видимо, у старого тайменя был опыт ловли птиц над водой.
В два спиннинга мы стали подбрасывать ему приманку, по таймень носился по плесу с удивительной быстротой да и баркас уже стало тянуть к очередному сливу, и побороться с этим великаном нам не пришлось.
Ловля фактически закончилась. Горы остались позади, вокруг нас лежала беспредельная степь, и только древние речные террасы высились на почтительном расстоянии от нашего баркаса.
Кедры, сосны и ели уступили место ольхе, березе и тополю.
Иногда встречались одни лишь ольшанники с ярко-зелеными лоснящимися листьями. А где ольха, там нет рыбы на Бии: это дерево как бы отмечает естественную границу летнего обитания тайменей. Во всяком случае, уже в пятидесяти километрах от Бийска поимка тайменя - совершенно случайное дело, особенно летом. В другие сезоны небольшие таймени попадаются и в черте города, и несколько ниже, где Бия становится Обью. Там иной раз и летом рыболовы возвращаются в город с двумя-тремя хорошими рыбинами. А выше города, в непосредственной близости от него, таймени почти не встречаются.
Чтобы завершить рассказ о своих впечатлениях на Бии, мне остается сделать два-три небольших обобщения, которые могут быть полезными для спиннингистов, желающих провести отпуск на Алтае.
Таймень хорошо ловится в самом начале лета, в первой половине июня, когда у него наступает активный посленерсстовый жор. С утра и до полудня его нужно ловить в глубоких участках с быстрым течением, а со второй половины дня - у берегов, где он охотится за рыбьей мелочью. В этот сезон таймень идет к верховьям рек.
Хорошо ловится таймень с последних чисел августа и до глубокой осени, когда он передвигается от верхних участков реки к нижним. Мне же пришлось быть на Бии в межсезонье.
Местные, опытные рыболовы в один голос утверждают, что у тайменя на протяжении любого месяца есть два периода жора:
в новолунье и в полнолуньс. Каждый жор продолжается пятьшесть дней, затем рыба как бы отдыхает. Так ли это, судить не берусь. Вообще же периодичность жора у хищных рыб - явление более или менее типичное.
Всякие разговоры об особой форме блесны для ловли тайменей вовсе необоснованны. Очень хороша всем известная "Уралка", хороший результат дают и вращающиеся блесны типа "Успех"
или "Кеми".
А вот о цвете блесны следует сказать особо. В очень светлой воде Бии, да еще в яркие солнечные дни, лучше пользоваться темными блеснами, которые не сверкают. В пасмурные дни вполне пригодны более светлые блесны.
Так как не исключена вс1реча с очень крупной рыбой, удилище, катушка и леса, а также и тройники нужно подбирать с таким расчетом, чтобы иметь возможность взять сильную рыбу на быстрой струе. Тройники двойной прочности и леса сечением в 0,7-0,8 мм вполне отвечают таким требованиям. Местные рыболовы обычно пользуются очень прочным удилищем из пихты, благо материал для него всегда под рукой.
Вторая река, на которой мне пришлось побывать, это Катунь. У алтайцев есть слово "катын", что означает "жсищииа". Этим же слогом они именуют и реку, котопая в русской транскрипции стала Катунью.
Катунь изумительно красива, капризна, своекоавна и бурлива.
Это-типичная горная река, с ледниковым питанием.
Она начинается в самом высокогорном районе Алтая, на южном .склоне горы Белухи, где проходит высшая точка так называемых Катунских белков.
Эта река в два раза длиннее Бни (665 км) н значительно дольше ее идет в горах, прокладывая себе путь в каменистом русле, среди суровых серых теснин, заросших лиственницей, сосной и кедром. Сливаясь с Бией в двадцати пяти километрах ниже Бийска, она становится Обью.
Я был на Катуни в районе Немала, примерно в трехстах километрах от устья. Ничто здесь даже отдаленно не напоминало Ьии. Зеленоватая, очень мутная вода казалась подкрашенной молоком. Она с ревом и грохотом перескакивала через мощные каменные завалы в русле, лизала серые глыбы, беспорядочно набросанные у берегов и даже в середине фарватера, неистбво бесновалась на порогах, где в солнечный день всегда видна радуга.
И берега там совсем не бийские: почти невозможно найти подхода к воде. Скалы, утесы беспрерывно сменяют друг друга, с них-то и приходится любоваться бешеной рекой. В устье реки 1смал я прошел два километра вниз по Катуни и три километра вверх, прежде чем нашел местечко, откуда можно было сделать заброс спиннингом.