По волчьему следу
Шрифт:
– Позаботятся, - сказал Бекшеев. – Последнее на сегодня. Некромант.
– А чего с ним?
– Зачем он был нужен?
– Ну… Генрих сказал, что лучше, чтоб он источник позвал. Ему же ж с мертвяками всяко сподручнее говорить.
Логично.
– Вы сразу его собирались… привлечь?
– Ага… сперва думали, что я к нему прискачу, что, мол, Шапка некроманта требует и все такое… придумаю чего. Мне люди верят. А он сам поперся. И с бабой. Удачно получилось.
Васька вспомнил, чем все закончилось. И вздохнул.
–
Могло.
Но не вышло. Богам ли, источнику, еще чему благодаря, Бекшеев не знал. Только не вышло.
[1] Имеется в виду болезнь куру, поражавшая племя форе из Новой Гвинеи. Члены племени практиковали ритуальный погребальный каннибализм. Умершего съедали, чтобы освободить его душу. Куру – прионная болезнь, которая представляет собой форму трансмиссивной губчатой энцефалопатии. Говоря попросту нейроны мозга постепенно отмирают, заменяясь соединительной тканью. Болезнь смертельная, неизлечимая. Инкубационный период – от 10 до 50 лет. По сути относится к той же группе, что и коровье бешенство. После того, как было предположено, что причина именно в поедании умерших, люди форе перестали употреблять человеческое мясо. В итоге через некоторое время болезнь пошла на спад. Последняя жертва куру умерла в 2005 или 2009 г. (единого мнения нет).
Глава 55 Арапник
Глава 55 Арапник
«Спешим сообщить, что на Мясниковой улице недавно открыта новая свадебная Контора для иностранцев. В оной будут сватать за французов и англичан или на оборот. Директор Конторы имеет корреспондента в Лондоне и Париже, который посылает в каждую неделю реестр красавиц, с кратким описанiем их наружности, и с подробным их приданого, и список женихов, желающих найти невесту…»
«Известия».
Бекшеева я дождалась на лавке.
Долго он.
И по лицу понятно, что разговор с Васькой дался нелегко.
– Молочка хочешь? – предложила я, протянув флягу. – Свежее… честно.
– Спасибо, - флягу он взял и молоко выпил. – Не люблю молоко вообще-то.
– Да? Почему?
– Меня его пить заставляли. Теплое. С медом и маслом.
Меня передернуло. Это ж зачем хороший продукт портить-то?
– Для здоровья полезно, - пояснил Бекшеев. – Но нянька меду клала побольше, ей казалось, что чем слаще, тем лучше. А у меня от сладости язык к зубам прилипал. Ну и вообще… и запивать нельзя было. А чтоб выпить это, не запивая…
Мое молоко было без меда.
И холодненькое.
Вообще я и сама не особо как-то люблю, пусть никто и не заставлял пить.
– А у нас свежее молоко уходило в сепаратор.
– Что это такое? – Бекшеев тяжко сел рядом.
– Такая штука, которая молоко разделяет. Крутишь ручку, и в одну сторону льются сливки, а в другую – само молоко, но уже не жирное. Потом из сливок взбивают масло.
Бекшеев рассмеялся.
– Это как раз нормально.
– Да? Но сидишь и взбиваешь, взбиваешь, а оно все никак… а надо успеть, чтоб не закисло. Молоко тоже… на творог вот, на сыры. Сыворотку – скотине, чтоб жирела.
– Никогда не думал, что сельское хозяйство – это так сложно.
– Ага… может, корову завести?
– В Петербурге?
Я вспомнила особняк и вынуждена была признать, что место для коровы там не предусмотрено. Хотя… если поискать домик попроще, где-нибудь на окраине.
Нет.
На кой мне корова-то? Что за странные мысли в голову лезут?
– С другой стороны если получить разрешение Его императорского Величества на выпас в общественном саду…
– Издеваешься?
– Ищу возможности… - Бекшеев вернул флягу. – Хорошо тут… солнышко… Одинцов сказал, что после сам нам отчеты пришлет. Правильного изложения. Они там с канцелярией делить будут…
– Лавры?
– И их тоже, хотя…
Какие лавры…
Мертвецы. Свиньи. Менталисты. Темный источник…
– Мне тут Софья кой-чего рассказала, - флягу надо будет промыть хорошо, а то остатки молока закиснут, тогда этот запах вовек не выведешь.
Я пересказала Бекшееву.
Он кивнул.
– Что ж… тогда только порадоваться, что все закончилось.
– А оно закончилось?
– Для нас – да. Для… Канцелярии – нет.
– Что с Анной сделают?
– Ничего, думаю. Она жертва, но в то же время род обладал немалой силой. И не думаю, что дело в том, что они чужие мозги жрали. А менталисты… нужны империи.
Меня передернуло.
– Так что будут беречь и заботиться.
– А люди?
– Люди… не останутся без помощи. Скорее всего, перевезут в спецучреждение… будут работать…
– Изучать?
– Не без того. Кто-нибудь и диссертацию напишет. И не одну. Про какие-нибудь эффекты пролонгированного ментального воздействия. Или восстановления после пролонгированного… или что-то в этом роде.
– Дерьмово звучит.
– Посмотри с другой стороны. Они получат лучшую помощь из возможной. Такую, которую в прошлой жизни вряд ли могли бы себе позволить… да и силой их держать никто не станет. Восстановятся и…
– А если нет?
– Тогда… будет еще пара диссертаций. Пожизненное наблюдение. Заведение специального порядка.
– Все-таки дерьмово звучит.
– Как есть. Хочешь, совру?
– Только попробуй, - я встала. – Идем.
– Куда?
– К Валерии Ефимовне…
– Может…
Я взяла Бекшеева за руку.
– Не может. Я слово дала, что приведу тебя. А я слово держу… и еще, я тут подумала и решила переехать.
– Куда? – он напрягся.
– К тебе.
– Ты…
– Ты не против?