По воле северных богов
Шрифт:
Повариха, с нескрываемым удовольствием оглядев его стати, подняла глаза к его заросшему за ночь черной щетиной перепуганному лицу и, усмехаясь, посоветовала:
— Ты бы оделся, сэр рыцарь. На тебя, конечно, приятно посмотреть, но все же…
Хью, смутившись, принялся напяливать штаны, но все никак не мог попасть ногой во вторую штанину и смешно прыгал на одной ноге, при этом стараясь не отрывать встревоженного взгляда от Тир.
— Ты на штаны смотри, а не на нее, недотепа ты, недотепа! Того гляди,
— Тир, голубка моя, началось, да? — не обращая никакого внимания на колкости Асы, спрашивал Хью.
— О Хью! Так больно!
— Побыть с тобой?
— Нет. Уйди. Мне будет неловко.
— Я тут недалеко, в коридоре постою. Ладно? Ты только позови, и я уже буду тут.
— Иди, иди, — Аса решительно вытолкала спотыкающегося крестоносца за дверь.
Потом туда же был отправлен Брут.
— Ну вот, теперь можно и за дело браться.
— Аса! Я умираю! — извиваясь, кричала Тир.
— Не умираешь, а рожаешь, дуреха. Это тебе, конечно, не блины печь, но и ничего хитрого тоже нет. Сейчас управимся, вот увидишь, моя милая.
Она поудобнее уложила Тир, задрала на ней ночную рубаху и деловито уставилась в то место, через которое прошел раз в жизни каждый, рожденный женщиной, а после бережно обтерла пот с лица роженицы. Та метнула на нее быстрый отрешенный взгляд и вновь уставилась куда-то перед собой, судорожно дыша приоткрытым ртом… Накатила новая схватка, и Тир, откинув голову, застонала.
— Кричи, кричи. Мне всегда от этого легче становилось.
— О Аса! Как можно после этого решиться на следующие роды? Я больше никогда, ни за что! Близко к себе не подпущу мерзавца! Если этот сукин сын только сунется ко мне, отрежу все к черту! О!!! Ни за что! Никогда! И что я была за дура?
Аса только посмеивалась. Потом в очередной раз приложив руку к животу, посерьезнела.
— Хватит глупости болтать. Пора работать. Как скажу, будешь тужиться изо всех сил. Ну! Тужься! Еще, еще! Хорошо. Молодец. Теперь отдохни немножко. Вот так. Ну, опять! Тужься! Давай, девочка моя. Еще немножко потерпи!
Тир совершенно не соображала, сколько прошло времени — день, час или несколько минут. В голове кружилось, перед глазами плыли красные круги от отчаянных попыток вытолкнуть из себя плод.
— Мамочка! — взмолилась она вновь, от кончиков пальцев до макушки пронзенная схваткой, напрягая все силы, и вдруг в наступившей после ее истошного вопля тишине раздались совсем другие звуки.
Тир не сразу поняла, что это заплакал ребенок. Ее ребенок. Ее мальчик.
— Чудесная здоровенькая девочка, — возвестила Аса и, обтерев малышку теплой водой, бережно завернула в подогретые у камина пеленки.
— Как девочка? — слабо возразила Тир.
— Моя дочь! — ликующий возглас донесся через щель в приоткрытой двери.
Раздалась какая-то возня, и в ту же секунду счастливый отец, выдравшись из лап Эрика, который удерживал его все это время от попыток ворваться к роженице, влетел в комнату и упал на колени перед кроватью.
— Я же говорил, что дочь, — смаргивая откуда-то взявшиеся слезы, проговорил Хьюго и бережно, словно она была из стекла, поцеловал руку Тир. — Теперь у меня уже две любимые женщины.
— Но в следующий раз…
— Ты же говорила, что теперь скорее кастрируешь его, чем подпустишь к себе, — подколола Аса.
— Она так сказала? — забеспокоился Хью.
— Пожалуй, я все-таки погорячилась, — устало улыбаясь, пробормотала Тир и попросила. — Аса, дай мне малышку. Хочу взглянуть на нее. Ведь можно?
— Кому, как не мамочке? — растроганно проговорила добродушная толстуха и осторожно вложила маленький сверток в протянутые руки молодой женщины.
— Какая она крохотная! А ручки… Хью, ты только взгляни, какие у нее ручки. И ноготочки есть…
Девочка открыла беззубый ротик и возмущенно пискнула.
— Ну-ка, ляг на бочок, — приказала Аса своей хозяйке. — А теперь покорми ее, госпожа моя.
— Уже?
— Она хорошо поработала, выбираясь на божий свет, и вполне заслужила это.
Тир распахнула рубашку на своей изрядно пополневшей груди и неловко вложила припухший сосок в жадный ротик. Девочка встретила это с энтузиазмом и, немного повозившись, прочно присосалась к материнской груди.
— Как мы ее назовем? — спросил Хью, наслаждаясь этим зрелищем.
— Ох, не знаю. Я все мужские имена выбирала…
— Может быть, Морин? Ее судьба еще до рождения была связана с морем.
— Мне нравится это имя.
— Будь счастлива, Морин Гилфорд, — нежно прошептал Хьюго и коснулся губами крохотной красной щечки, а потом поднял голову и страстно припал к устам своей любимой.
Праздник по случаю рождения дочери у молодой хозяйки закатили такой, что вся округа долго вспоминала его. Сама Тир удивительно быстро оправилась после родов. Через пару недель она даже появилась на ристалище, где не была уже несколько месяцев. Малышка тоже была здорова, кушала с большим аппетитом, толстея день ото дня.
В конце мая, когда Морин уже было почти два месяца, ладью спустили на воду, готовя к дальней дороге.
— Что же будет с домом? — всполошилась Аса, с внезапной тоской оглядывая большое и надежное деревянное строение.
— Мы будем навещать его, жена, — заверил ее Эрик. — Так часто, как ты захочешь. И потом, мы же не оставляем его пустым. С Тир решили уйти лишь кое-кто из холостяков. Остальные будут жить большую часть года здесь. Как и раньше.
— Но ладья? Она остается без капитана и без рулевого…