По законам Дикого поля
Шрифт:
У этой песни в разные времена имелись свои отличия. Сочиняли и другие песни. Но эта, как никакая другая, отражала саму жизнь и быт ратников, оторванных от семьи для служения Отечеству.
По русскому крестьянскому обычаю на работу в поле шли с песней и с поля шли с песней. Так же и на бранное поле.
Драгуны столкнулись с ордынцами в просторном Малиновом поле, с двух сторон окруженном лесом.
Обменялись несколькими одиночными выстрелами. Драгуны меж тем развернули боевой порядок. Они как двигались в три шеренги, так и выстроились в три ряда, развернув фронт в сторону противника. Снимали с лошадей мортиры.
Ордынцы сбились в большую гомонящую
В боевых порядках драгун призывно запела труба, забили боевые барабаны. Затем все разом стихло. Удачно ударили пушки-мортиры. Последовал ружейный залп – стреляла первая шеренга. Ударил второй залп, третий.
Залповая стрельба оказалась успешной в тактическом плане. Перезарядить карабин и выстрелить по быстро приближающемуся противнику драгуны не успевали. Три залпа, подобно трем тяжелым ударам, смешали конную лавину. До сотни всадников оказалось опрокинуто. Часть повернули вспять. Часть ордынцев замешкалась. Но для перезарядки карабинов требовалось время, и образовалась пауза.
И тут в степном доле произошло что-то непонятное и страшное. Многое повидало Дикое поле, в том числе большие сражения, где участвовали в сражении десятки тысяч воинов и кровь лилась рекой, но такого на его просторах еще не было. Оглушительный грохот накрыл необъятное пространство. Его слышали чуть не за сотню верст.
В действие вступил самый большой барабан в мире – набат, на котором барабанщики большими колотушками выбивали гнетущую дробь. Не стало слышно ни криков, ни лошадиного ржания, ни выстрелов, показавшихся легкими хлопушками. Уши заложило напрочь.
Кони заволновались. Вожа, наблюдавший за боем вблизи от капитана, возбужденно оглядывал окрестности блестящими глазами и тяжелой уверенной рукой похлопывал Тополя по морде, успокаивал.
Драгуны натянули поводья. Их первый ряд готовился к рукопашной схватке. Вторая и третья шеренги спешно перезаряжали карабины.
До рукопашной в центре не дошло. Замешкавшиеся ордынцы не выдержали и повернули мятущихся коней. Скакали прочь.
Расположенные на фланге драгуны стреляли в центр. Они встретили конную сотню противника с разряженными карабинами. Но из-за их рядов выскочили человек семь гренадеров с железными ядрами-гранатами и зажженными запалами.
Гранаты мастерили из железных или медных ядер. В них насыпали порох и вставляли трубку с мякотью, которая тлела и не давала гранате взорваться сразу. Запалы тлели секунд десять-пятиадцать. Обычно граната – это шар диаметром полтора вершка [51] и весом до килограмма.
Гренадеры зажигали мякоть в запале с помощью фитиля, который у каждого висел на груди в медной трубке. Перед дюжими гренадерами стояла непростая задача: так метнуть гранату, чтобы запал не сгорел в руках, и в то же время подгадать приближение противника, который набежит на катящийся навстречу шар… Гранату надо бросить или катануть как можно дальше и отбежать под прикрытие боевого построения. При этом следовало бросить не одну, а две, три гранаты одну за другой и не попасть под стрелу или пулю.
51
Вершок – русская мера длины, равная 4,4 сантиметра.
Гренадеры сработали как надо. Каждый забросил по две-три гранаты. Они катились навстречу стремительно приближающейся лавине ордынцев. Гранаты взорвались среди ордынцев, нанеся им урон и сбив наступательный порыв.
Часть корсаков все же на полном скаку врезалась в ряды драгун. Произошла сеча жестокая и короткая. Драгуны потеряли несколько человек, но выстояли. Особенно отличился гренадер высокого роста. Он вскочил на коня и размахивал тяжелым палашом, точно легкой саблей. Палаш раз за разом разрубал очередного всадника надвое и врубался в хребет лошади.
Здесь драгуны понесли наибольшие потери. Полдюжины убитых и дюжина раненых. Но из вязкого рукопашного боя никто из противной стороны не вышел.
Отступившие ордынцы частью сбились в кучу в версте от построения драгун. Но второй атаки не последовало. Из леса ударили подоспевшие с кордона бородатые казаки с пиками наперевес. Их оказалось всего два десятка, но появились они так неожиданно, что кочевники пустились наутек.
По сигналу набат смолк. Последовала команда, и драгуны тоже ударили в атаку. Для контраста выждав время, громовой голос набата снова перекрыл все звуки. Даже брани не стало слышно.
Шайка бежала, рассыпаясь в разные стороны, и была преследуема много верст. Не многим удалось уйти.
Офицеры и солдаты возвращались довольные победой, исполненным долгом, но без особых восторгов. Как исполнив привычное дело.
– Не пойдете в кочевья? – спросил Вожа.
Капитан отрицательно покачал головой:
– Сейчас весть о нашей победе – лучший посол. Где это по степи собирать дырявые юрты кочевников и зачем? После хорошего удара они бегут долго. Ближние кочевья уйдут далеко. На время испарятся. Моя ближайшая цель – достроить крепость своими и приданными силами. В нынешнем году за это с меня главный спрос учинят. При царском дворе считают, что кочевники, принявшие покровительство белого царя, станут нашими людьми. Изничтожать их не велено. Создается великое государство, где многие народы будут жить в мире с россами и строить империю, неподступную противникам с большими притязаниями.
– Мы люди простые, – сказал Вожа, думая о своем, о чем-то далеком. – В этом мало понимаем. Кто руку протянет, поможем. Кто по руке ударит, ответим или отойдем. Так всегда жили.
Отбили орду, не дали ей блокировать крепость и рассыпаться по уезду для грабежа. Усталые воины возвращались домой в крепость тихим, неспешным шагом. Не торопили лошадей, не трясли раненых.
Пастушья свирель зверолова заиграла что-то лирическое, умиротворяющее, соответствующее настроению часа. Молчали трубы и барабаны. Притихли люди, вслушиваясь в незнакомую, но такую понятную и близкую мелодию, напоминавшую о родной деревне, отчем доме. Лица солдат, заматеревших на полях брани, разглаживались. На них проступало что-то детское. Один усач даже смахнул слезу умиления:
– Размягчил душу. Как играет.
17
В крепости Вожа и его спутники разжились порохом и даже приобрели несколько ручных гранат. Переночевав, отправились к усадьбе Калачева.
Табунщики, питаемые надеждой, встретили звероловов как самых дорогих гостей. В доме было поднялась суета. Затопили печь… Для гостей решили забить телка. Максим велел сыновьям натаскать воды в баню.
Вожа жестом остановил Максима и Прасковью:
– Теперь время дорого. Пора в дальнюю дорогу собираться. Товар для мена есть. Оружейные припасы есть. Съестного запасем. Пирогов не надо.