По законам гламура
Шрифт:
— Да бутылку водки он себе в номер заказал и заливает горе, — объяснила я.
— Это строжайше запрещено! — вскинулся Светлов. — Никакого спиртного во время конкурса!
— Бросьте! — отмахнулась я. — Это же ему как слону дробинка — парень-то он здоровый, так что к утру проспится.
— И все равно это безобразие! — никак не мог успокоиться Светлов.
Когда мы уже заканчивали ужин, у него вдруг зазвонил телефон. Выслушав, что ему сказали, Леонид Ильич страшно побледнел.
— Что случилось? — насторожилась я.
— Черт бы побрал этот конкурс! — со стоном выдохнул Светлов,
Я стремглав бросилась наверх по лестнице и, запыхавшись от бега, влетела на этаж. Дверь Михаила была открыта, а перед ней стояли насмерть перепуганная дежурная и официант с подносом. Услышав мой топот, они обернулись и посмотрели на меня, а затем молча показали на номер. Заглянув внутрь, я увидела Пашьяна и Михаила, который лежал на кровати и не подавал никаких признаков жизни. Бросившись к нему, я пощупала пульс. Пульс был очень слабым. «Значит, Михаил со всеми своими знакомыми и друзьями и его мамаша отпадают, и можно ими не заниматься», — с большим облегчением и без всякого сострадания к лежавшему на кровати подумала я.
— «Скорую» вызвали? — спросила я.
— Да! — кивнул Арам Хачатурович и недовольно сказал: — Как же вы не углядели?
В ответ я только зло ощерилась:
— А я не Марья-искусница и не Царевна-лягушка, чтобы чудеса творить!
Потом я огляделась и увидела на столе пустую бутылку из-под водки и две пустые пластиковые бутылки из-под газированной фруктовой воды — коктейли этот подлец себе смешивал.
— Руками ничего не трогали? — быстро спросила я.
— Ничего! — огрызнулся Пашьян.
Войдя в ванную, я взяла одно из полотенец и аккуратно упаковала все три бутылки, а потом позвонила Кирьянову, в надежде, что тот еще на работе. К счастью, так и оказалось.
— Володя! Кто-нибудь из экспертов еще есть? — напряженным голосом спросила я.
— Дежурная бригада, а что? — удивился Кирьянов.
— Частную экспертизу мне организуешь? — поинтересовалась я. — За отдельную плату, естественно.
— Попросить можно, — ответил он.
— Ну, тогда я сейчас здесь быстро разберусь — и к тебе, — пообещала я и отключилась.
— Надеюсь, что обойдется без огласки? — спросил Пашьян.
— Без, — кратко ответила я и начала усиленно соображать. — Так… За весь сегодняшний день в этот номер заходили: горничная, чтобы убраться, Антонина Ивановна с пайком, еще раз горничная, чтобы сменить полотенце, один официант из ресторана с бутылкой водки и второй — с обедом. Все!
— Откуда вы знаете? — удивился Пашьян.
— Оттуда! — сварливо ответила я и продолжила: — Все точно знали, что Михаил всегда пьет ту газированную воду, что ему в холодильник ставят. А вот обед и водка — вещи непредусмотренные. Анализ еще не провели, но я и так могу с большой долей уверенности предположить, что это именно в воду ему добавили какую-то гадость. Правда, нельзя исключать и того, что водка была паленая или обед какой-то не такой.
Тут у меня за спиной раздался сдавленный возглас:
— О боже!
Обернувшись, я увидела Светлова и попросила:
— Идите к себе, Леонид Ильич! Здесь вы нам все равно ничем не поможете, а только еще больше расстроитесь! Идите!
Он еще
— Позови того, кто водку в сорок девятый относил! — А потом спросил: — Ты откуда водку брал?…Точно?…Ну, если только, то смотри!…Если окажется, что это водка виновата, я тебя собственными руками, как барана, зарежу! — и, положив трубку, сказал мне: — Водка была нормальная! Ручаюсь! А обед этот все ели, и никто не пострадал!
— Насчет водки экспертиза покажет, — многозначительно ответила я. — А вот обед… В одно из блюд вполне могли добавить что-то по дороге.
— Даже не думайте! — замахал руками Пашьян. — Я, когда первый случай произошел, всю обслугу собрал и предупредил, что, если виноваты они, я им такую жизнь устрою — мало не покажется. Да ведь никто и не предполагал, что этот, — он кивнул в сторону Михаила, — будет что-то в номер заказывать, так что здесь не ищите! — уверенно закончил он.
— Ваши бы слова! — вздохнула я и продолжила рассуждать: — Но тогда получается, что это или Антонина Ивановна, или горничная.
— Тоня отпадает, — покачал головой Пашьян. — Вы же сами с ней говорили! Да, когда она смену заканчивает, то за ней муж приезжает и они такие бачки в багажник таскают, что десяток свиней прокормить можно. Нет, это не она! — твердо заявил он.
— А вы на все это так спокойно смотрите? — усмехнулась я.
— Так она недаром всю жизнь в общепите, — уклончиво ответил Арам Хачатурович.
— То есть знает, что надо делиться, с кем и в какой мере, — закончила я и сказала: — Значит, остается только горничная. Черт! — воскликнула я. — Первый раз она сюда заходила еще до Антонины Ивановны, и этой воды здесь, соответственно, не было, а вот во второй раз, когда полотенце меняла, вода уже была. И произошло это еще до того, как конкурсанты вернулись в гостиницу, потому что они в это время были в музее краеведения. Где эта сволочь? — заорала я, поворачиваясь к двери.
Дежурная испуганно пискнула и убежала, вскоре вернувшись с бледной до синевы горничной, которая с ужасом смотрела то на меня, то на Пашьяна.
— Что вы добавили в воду, которая стояла в холодильнике? — севшим от бешенства голосом медленно спросила я, произнося каждое слово так, словно гвоздь вбивала. — И кто вам это дал?
— Я ничего не добавляла, — испуганно проблеяла горничная.
— Кто же тогда? Святой Дух? Вы заходили сюда со сложенным полотенцем в руке, а вышли с другим. Именно в это время вы и влили скорее всего с помощью шприца в одну или в обе бутылки с водой какое-то лекарство! Ну!
— Отвечай, сучка! А то я тебя сейчас своими руками на маленькие клочки рвать буду! — взорвался Пашьян.
— Я не заходила сюда! — пятясь от него, сказала горничная срывающимся голосом. — Детьми своими клянусь, что не заходила! Ни с каким полотенцем не заходила! Мы им белье раз в неделю меняем!
— Пошли! — скомандовала я, хватая ее за руку. Пашьян и дежурная последовали за нами.
Не выпуская руки горничной, я открыла свой номер, подошла к монитору и, перемотав запись, нашла нужное место.