По законам Преисподней
Шрифт:
Девушка посмотрела ему вслед, но даже не кинула файерболлом.
Видно, новости и правда были отличные, и не стоило портить день, убивая посыльных.
– Что пишут? – спросил я.
И тут, к моему огромному удивлению, демонесса смутилась.
Щечки у нее порозовели, на кончиках рожек искорки засверкали, – девушка опустила глазки, потом вскинула их на меня, и они засверкали неподдельной гордостью.
– Я получу Плеть Сожигательницы.
– Френки, – я покачал головой. – А мне казалось, нам удалось побороть
– Заткнись. Это высшая награда для выпускниц Академии.
Я кивнул.
Мне-то известно, как делают победителей.
И сам я порой, в последний момент, выбирал наугад имя из огромного списка.
Но говорить об этом Френки не стоило; поэтому я спросил:
– И когда награждение?
– Через год; в Преисподней все делается не спеша. Грешники-то у нас веселятся вечность; вот и привыкли мы никуда не торопиться.
Я понял, почему девушка уехала из Геенны. С ее характером, темпераментом жизнь в Аду казалась настоящим болотом.
– Я должна подать документы, – пробормотала девушка.
Она вынула изящные часики, в форме черепа.
– Поезд дотащится до столицы только завтра к утру? Прекрасно. Я быстренько счас телелепортнусь в Преисподнюю, и заполню бланки.
3
– Да? – лениво переспросил я.
Может быть, Френочка там задержится, и не поедет со мной в столицу?
Можно, можно, можно?
Ну пожалуйста!
Франсуаз сосредоточенно почесала в затылке. Она явно клеила план на день.
– Весь Ад – это сплошная чертова бюрократия, – пояснила девушка. – Документы можно подать только раз в месяц, двенадцатого числа, после полудня; а если не успею, пиксец моей плеточке. Но не волнуйся; я быстренько обернусь.
– Можешь не торопиться!
Сказав это, я сразу же передумал.
– Нет, поеду с тобой. Посмотрю, из каких там трущоб ты родом. Трястись еще сутки в поезде, – это не для меня. Успеем догнать его на последней станции.
Глава 5. Узники Янтаря
Мифриловый ключ медленно вращался передо мной, – и я не был уверен, что хочу к нему прикасаться.
Восточный экспресс…
Черт, как же давно это было!
Да и со мной ли?
– Думаешь, это я? – спросила девушка.
Она выжидательно смотрела на меня.
– Ну, та демонесса, что ехала с тобой в поезде? Или это вообще было не про нас?
– Не знаю, – ответил я.
Скомкал билеты, и бросил их на тропу.
– А знаешь? Ну его, к гоблинам, этот ключ. Может, он ядом каким намазан. Спустимся с горы и – как знает? Вдруг я упаду, шмякнусь головой, и память ко мне вернется.
– На это я бы не рассчитывал…
Я резко обернулся.
Передо мной, в воздухе парила медуза. Я видел, как алый ледяной яд собирается на кончиках щупалец. Радужный купол вздрагивал, и электрические искры пробегали над ним.
– Ты вовремя, – заметила девушка. – Я уже давно никого не убивала. Аж с самого утра.
Демонесса пнула большой, острый камень, лежавший на тропе. Тот подпрыгнул, словно мяч для гоблинского футбола, и лег ей в ладонь.
– Может, конечно, я просто не помню, – сказала девушка, прибросив в руке булыжник. – Ну да это все равно.
Купол медузы вновь содрогнулся, и в нем проступило человеческое лицо. Ядовитые щупальца, наполненный смертельным колдовством, теперь стали похожи на бороду ученого старца.
– Прислушайся к себе, эльф, – негромко произнес незнакомец.
– Мыслей у меня много, – согласился я. – Пока что все о том, как тебя прикончить. Нет, есть еще рецепт яблочного пирога. Ты об этом?
Щупальца медузы задрожали в усмешке.
– Загляни в свое сердце, – повторило Оно.
Ледяной ветер коснулся моей души.
Глаза закрылись, и хмурая, мертвенная усталость нахлынула на меня. Словно каждый прожитый день, я украдкой одалживал у судьбы, – и теперь настало время расплатиться за все.
Мои удачи, победы, редкие мгновения счастья, – все, что раньше казалось кратким и мимолетным, – теперь обретало смысл. Я понял, что получил от жизни гораздо больше, чем мог заслуживать, – и теперь уже слишком поздно.
Поздно для всего.
Где-то, внутри моего сознания, пряталось Заклятие Смерти.
Черный, холодный сгусток, – он засел не в моем остроухом теле, а в ауре. Эту часть нашего астрального плана мистики называют Вратами в себя.
Мы, дроу, не любим играться с праной, – и в Даркмуре нас почти не обучали тому, что писали гностики и духовидцы, еще до падения стен Веллетриума.
Шесть астральных проекций, – табу для любого эльфа, и даже проклятым магам Черного круга строго запрещено вмешиваться в дыхание праны.
Впрочем, никто из них и не пошел бы на такое безумство.
– Чувствуешь? – спросило Оно. – Смерть растет в тебе, как ребенок в животе матери… Ты сам питаешь Ее своими сомнениями, страхами, а пуще всего – надеждой…
Я думал о Заклятии Смерти.
Чары, которые может снять только маг, который их наложил.
Часовой механизм запущен, и вечность стремительно пожирает время, откусывая от него секунду за секундой. Скоро срок истечет, Заклятие вырвется на свободу, и разорвет меня на тысячи, миллионы оглушительных криков.
И все, что останется у меня, – это пытка, бесконечное страдание там, где Всегда сливается с Никогда.
– Зачем тебе это, студень? – спросил я. – Если б хотел убить меня, мог сделать это попроще.