По законам Преисподней
Шрифт:
– Этого здесь не было раньше, – пояснил Уильям Шекспир. – Рухлядь, которую ты видишь перед собой, я нашел в заброшенной шахте дворфов. Она управляет тем простым механизмом, который я подготовил. Все, что от тебя требуется, – опускать рубильники, один за другим.
Мифриловые рычаги вспыхивали и гасли, – видимо, в том порядке, в каком их следовало повернуть.
– И помни, что я не смогу тебе помочь, – добавил Шекспир. – Меня нет ни здесь, ни сейчас. Только фантом, который с тобой беседует. А иначе твоя помощь мне бы и не понадобилась…
Моя
– Скажешь что-нибудь напоследок? – предложил я.
– Хорошо, – согласился Уильям. – Например это: выверни наизнанку мир, и он уместится в корке от апельсина.
– Что это значит?
– Не имею понятия. Зато красиво звучит…
Тварь дрогнула, и рассеялась в темноте.
Я взглянул вниз.
Янтарные клетки медленно открывались, и мохнатые хобгоблины выходили из них. Первым выбрался на свободу чародей снега. Шерсть его была белой, как вершины Харагарских гор. В правой руке он по-прежнему сжимал скипетр, вырезанный из векового ледника, на самом севере Асгарда.
Оба глаза дэв выколол, еще в детстве; вместо них сверкали сияющие обломки льда.
– Sancta infernum! – прогремел маг, ударяя посохом оземь.
Но заклятие не сработало.
Здесь, у Янтарных клеток, не смог бы колдовать ни один волшебник, – даже самый могущественный.
Чародей поднял голову, и грозно посмотрел на меня.
– Я здесь, чтобы вызволить вас отсюда, – пояснил я. – Если, конечно, хотите.
Из Янтарной клетки выбрался второй дэв.
Это был волшебник огня, – приземистый, в кольчужном полудоспехе, он недобро поглядел на меня и брата, словно решая, кого из нас убить первым. Рыжая шерсть встопорщилась, рот оскалился двойными клыками.
Вместо скипетра, маг держал огненную державу, и шипящие искры рассыпались вокруг.
– Значит, Харубей умер, – негромко прорычал маг. – Что ж, ради этой новости стоило провести здесь все эти годы, слушая твое нытье, Снеговик. А ты…
Он поднял голову, и снова посмотрел на меня.
– Смотри, не играй со мной. Скоро клетки рассыплются, и мое колдовство вернется. Ты сказал, что можешь освободить нас. Как?
– Сейчас все сами увидите, – жизнерадостко улыбнулся я, хотя не имел ни малейшего понятия, что задумал Шекспир.
– Кто послал тебя? – спросил третий дэв.
На мускулистой шее покачивался знак Молнии. Шесть у него была черная, как небо перед грозой, а вместо доспеха он носил шелковую рубаху, с гербом ордена дома Марангоев.
Это был старший брат; в доспехе он не нуждался, его защищали руны, наложенные придворным колдуном, еще при рождении. Впрочем, никакое волшебство не обманет смерть, если она пришла пришла за тобой.
В правой руке чародей сжимал шипящие ветви грома. Я понял, что все три брата вовсю приготовились колдовать, – и ждали только того, когда рассыплются Янтарные клетки.
Черт, ведь тогда они поубивают друг друга к троллям свиньячим.
Да и мне достанется.
Неужели старина Уилл об этом не подумал?
– Меня прислал парень, по имени Уильям Шекспир, – ответил я. – Он похож на медузу, которую забыли поджарить. Не знаете такого? Никто? Очень, очень жаль. Ладно, дженльдэвы. Разомните поршни, высморкайтесь в ладошку, и мы отправимся в путь.
Я нажал первый рубильник.
Надеюсь, здесь все не взорвется?
Мерный, тяжелый скрип пронесся над морем лавы.
Двое хобгоблинов поспешно отступили назад, под защиту Янтарных клеток. Так и все мы, – то спешим вырваться на свободу, а как только пробьет опасность, с ужасом убегаем, под охрану своих тюремщиков.
Только чародей снега остался недвижим, крепко сжимая посох.
– Here we are, – пробормотал я.
Шесть тяжелых, прочных цепей протекли между островами. На каждой из пар покоилась стальная платформа. Все, что оставалось сделать хобгоблинам, – это взойти на них, и с комфортом переправиться на другой берег.
– Как видите, здесь все просто, – пояснил я. – Этот Шекспир – башковитый парень. Сперва вы переберетесь на тот обломок скалы, а оттуда – к двери.
Я, правда, пока не знал, как пройдет вторая часть путешествия, – но не зря же здесь столько рубильников понатыкано.
– Видите, как легко? А вы-то боялись, – продолжал я.
В этот момент, второй остров задрожал.
Три мощных толчка сотрясли его, и он треснул.
«А ты, Шекспиришко, напортачил..,» – пронеслось в моей голове, но тут же я понял, что дело вовсе не в Билли.
Это была ловушка, – одна из тех, которые создал Харубей.
Султан понимал, что у его братьев наверняка найдутся помощники. После его смерти, они придут сюда и сделают все, чтобы освободить чародеев. Поэтому здесь все это время оставался Страж.
– Клянусь бородой Анрока, – пробормотал чародей огня.
Сперва из расселины показались щупальца.
Их были тысячи; они растекались по скале, словно бурлящая вода. Затем показались клешни. Каждое состояло из четырех лезвий, усеянных острыми шипами. Вязкий зеленый яд медленно капал с них.
– Скорлупчатая мантиспа! – воскликнул чародей Грома.
– Я помню, как Харубей возился с этими тварями, – чуть слышно произнес маг Огня. – Отец их боялся; и наконец приказал сжечь всех к Геенне…
– И ты, конечно, с радостью это сделал, – ощерился Гром. – Думал, папочка тебя наградит за это?
– Молчать! – раскатисто приказал Ледяной.
Он вновь поднял голову, и в его неживых глазах сверкнул гнев.
– Значит, ты хочешь, чтобы мы попались к ней в лапы?
– Я видел, что делает с людьми скорлупчатая мантиспа! – процедил Огненный. – Сперва она оторвет тебе руки и съест их, а ее хвост вонзится в твою промежность, и будет буравить внутренности, медленно, пока не дойдет до мозга… Тем временем, тварь станет откусывать от тебя, кусок за куском.