По законам Преисподней
Шрифт:
– А твой идеал?...
– Деньги, конечно. Чего хотел Харубей?
– Заставлял крестьян работать в мифриловой шахте.
Я кивнул жрецу.
– … Мы стояли на вершине Марангового холма, и призывали силу Призрачной девы. Франсуаза вышла против дэва одна…
– Ну, еще со мной был гоблин, который катил баллисту, – поправила девушка.
Я вновь его отключил.
– Чем все закончилось?
– Я освободила крестьян.
– Дай угадаю. Теперь они вновь гробятся в мифриловой шахте, но называют это уже не «рабство»,
Я пощелкал пальцами.
– Радость освобожденного труда. И что с дэвом?
Франсуаз помрачнела.
– Мне не удалось убить Харубея. Слишком крут оказался. Но я здорово надрала ему…
«Уши», – благостно подсказал цензор.
Мне это не понравилось.
Я встал, и коснулся окна и двери кончиком трости, – а эльф, путешествующий на поезде в диких землях, обязательно должен иметь с собой трость, саквояж и пробковый шлем.
– Что ты делаешь? – спросила девушка.
– Прячусь от духового ружья. Но продолжай.
Франсуаз пожала плечами.
– Харубей ушел, а на ущелье я кастанула спелл, чтобы парень не мог вернуться. С тех пор, Ормузд пару раз в месяц шлет мне спелые фрукты. Правда, на почте их съедают свирффнеблины, и я получаю лишь косточки, – но все равно приятно.
Я включил жреца.
Хотелось сделать это щелчком по носу, но я удержался.
Орк переплел пальцы, в молитвенном жесте.
– …Поэтому я здесь; Харубей ищет тебя, прекрасная Франсуаза. Все это время он зализывал раны, с одной лишь мыслью о мести. Если султан найдет тебя, о чудесная…
Жрец в ужасе содрогнулся.
– Гнев его будет воистину беспределен.
– Не допрыгнет, – отмахнулась Френки. – Вот накоплю денег на меч Мардука, сама к нему загляну. А пока меня прячет руна Сокрытия.
– Поэтому, – согласился жрец. – Я и рассказал ему, где ты.
Франсуаз подавилась.
– Нам нужны деньги, о богиня, – пояснил орк. – А султан дал нам шесть кошелей багряного золота, и поклялся на алтаре, что никогда больше не причинит нам вреда.
Он поднял мохнатую руку.
– Я здесь, чтобы предупредить тебя, свет моих очей.
– И сколько у нас времени? – встрял я.
– Один, – ответил орк. – Два…
На счет «три» дверь взорвалась горящими щепками, и на пороге вырос султан Арслан Харубей.
3
Это был дэв-хобгоблин, – высокий, как огр, и уродливый, как регент Асгарда.
На его мохнатой голове сверкал тюрбанэ, мифриловый шлем в форме тюрбана. Такие надевают обычно на чалму, чтобы смягчить удар.
Он носил юшман – распашной кольчужный кафтан, украшенный драгоценными камнями. В каждом из них когда-то был заключен и умер волшебник; и колдовская энергия наполнила доспех дыханием смерти. В правой руке султана сверкал ятаган, украшенный осколками павших звезд, – их называют слезами ночи.
– Вот и ты, Франсуаза, – негромко произнес он.
Харубей выбросил вперед руку, и прежде чем кто-то успел пошевелиться, горсть звенящих лезвий мифрила, словно стая птиц, полетела в сторону девушки. Они обратились в кандалы и приковали демонессу к стене.
Жрец Ормузд запахнулся в бархатный халат и исчез; самум спал, и только горсть песчинок осталась на серых досках.
Френки рванулась, пытаясь освободиться.
Но волшебные узы надежно сковывали ее. Острые полоски металла глубоко уходили в стену, обхватывая руки и ноги девушки; толстый прут, увитый шипами, сдавил демонессе горло.
– Мило, – согласился я. – Но почему в моем купе?
– Мы встретились вновь, Франсуаза, – произнес хобгоблин, заходя в комнату.
Его рука поднялась, и багряный луч ударил в голову девушке.
– Тебе больно? Спроси себя, что чувствовал я, когда ты пронзила мне грудь… Но я выжил, и только мысль о мести поддерживала меня.
Он задумался.
– Ну, еще сериал «Дочь садовника».
Харубей громко захохотал.
– Сперва я отомстил своим братьям. Да! Я уже знаю, что они предали меня, и открыли тайны моей магии некромантам. Каждого из них я заточил в янтарные клетки, и теперь все, о чем они могут молить судьбу – это смерть…
Хобгоблин шагнул к девушке, и взял ее когтями за подбородок.
– Но это ничто по сравнению с тем, что ожидает тебя… Сначала мы сразимся в честном бою; а после…
– Простите меня, – негромко вмешался я. – А не могли бы вы делать это в другом купе?
Султан удивился.
– Ну так прикована же она здесь, – пояснил Харубей. – Не переделывать же.
– И то правда.
– Отлично, – процедила Франсуаз. – Выбирай оружие; и ты пожалеешь, что тебя в детстве не скормили радужным скорпионам.
– Начнем с кулаков, – улыбнулся султан. – Как тебе это?
Он наотмашь ударил Френки в живот.
– Не думай, что тебе больно, – произнес он. – Это так, маленькая разминка перед тем, как мы начнем по-настоящему.
Я приподнял одну бровь.
Но по лицу девушки понял, – она скорее умрет, чем позволит ей помочь.
Ладно, пусть поиграется, а потом я вмешаюсь.
– Ты, кажется, хотел меня расковать? – процедила девушка.
Чем хороша Френки?
Ее не надо спасать.
За другими девицами, вечно болтается хвост из неприятностей. Каблук сломался, стрелка потекла, вивверны пальцы отгрызли. Не успеешь утереть слезки, а та уже плачет снова; и вскоре ты понимаешь, что проще убить ее самому.
Франсуаз слишком о себе воображает, и еще ни разу не звала никого на помощь.
Ну, кроме того случая, когда провалилась в шоколадный торт, и оказалась в Перевернутом мире Гладиса; но об этом как-нибудь в следующий раз.
Я устроился поудобнее.
– Ты лишила меня всего, Франсуаза, – процедил хобгоблин. – Моего султаната. Армии. Книги заклинаний, которую мой род собирал веками.