По законам Вселенной
Шрифт:
Я не мог пошевелить и пальцем, но моё внимание было полностью сосредоточено. Я ни о чём не размышлял. В моём воображении яркие картины сменяли друг друга. а небо, которое в начале ночи было сияющим, постепенно становилось непроглядно тёмным. Я почувствовал себя обновлённым, очищенным от всего лишнего. Меня охватил трепет, а затем страх полного исчезновения. Но вдруг всё начало меняться: ночь превратилась в полумрак, пламя свечи погасло, а мерцающие светлячки слились в озёрную синь. Это произошло не в пустыне, а в соляной шахте.
Алька и Ратхар молчали, не в силах найти слова, а Фарах произнёс торжественно:
–
– Я благодарен ей за это, – коротко ответил Рей с серьёзным видом.
– Скажи, что случилось с тобой после этого, – попросила Алька.
Рей кивнул и продолжил свою эмоциональную речь.
– Я почувствовал, как страх отступает, и ко мне возвращается способность двигаться. Но я не мог понять, почему это произошло. Когда я увидел себя лежащим у кромки озера, у меня возникло желание вернуться в своё тело. Я услышал биение своего сердца и почувствовал, как лёгкие наполняются воздухом. Я дышал! Ощущал запахи, которые с трудом мог идентифицировать, но они мне очень нравились. Пошевелил пальцами – и боли не было. Ничего не болело!
Я подумал: «Я умер. Теперь у меня ничего не болит». Я был озадачен и попытался найти рану на голове. Я спросил себя: «Я жив?»
Жив! Жив! – гулко покатилось по подземелью эхо.
«Где я? Где я?» – вскрикнул я, ожидая, когда эхо ответит мне. Но услышал хриплый старческий голос: «Глубоко под землёй в соляной шахте».
Глава 2. Хранитель Времени
Мои глаза наполняются слезами.
Что я буду делать? Куда я пойду?
Кто сможет утолить мою боль?
Мое тело отравлено ядом
Змеи по имени «одиночество»,
И жизнь покидает меня
С каждым ударом моего сердца.
Мирабаи, индийская поэтесса, XVI в.
Андрей сидел возле ночного костра, склонив седую голову, а ему всего-то тридцать лет; до плена его волосы и пышная кудрявая борода были ярко рыжими. Алька отвела взгляд от его лба, изуродованного багровым клеймом раба, и попросила продолжить рассказ о жизни в плену.
Рей почувствовал боль, как в тот день, когда охранник избил его и оставил лежать глубоко под землёй, в соляной шахте. Воспоминания о первых днях плена пронеслись перед его мысленным взором, не давая выстроиться в чёткую последовательность. Он откашлялся и, не глядя на Альку, начал свой рассказ хриплым голосом.
– С трудом открыв глаза, я увидел в глубине пещеры странный светящийся столб. Это голубое свечение позволило мне разглядеть крепкого старичка в необычной одежде. Его тело было обернуто белой тканью, которая словно светилась изнутри. Свободные складки ткани скрывали лодыжки и спускались на изящные ступни, обутые в коричневые сандалии.
На мгновение моё сердце замерло, а затем я испытал смесь эмоций: радость сменялась ужасом, отчаяние – обидой. В этом призраке я узнал того самого старика, который назвался Хранителем и рассказал мне о пути в подземелье.
«Кто вы?» – прошептал я. И услышал надтреснутый голос: «Я – Хранитель Времени. Мы разговаривали с тобой на холме в Подмосковье за пять дней до спуска в пещеру».
Меня охватила злость, и я воскликнул: «Почему мы страдаем и испытываем лишения? Зачем? Ради чего?»
Андрей посмотрел на слушавших его людей и уже спокойно продолжил свой рассказ.
– На его добром лице я разглядел странные коричневые глаза с золотистыми искорками, они были похожи на тёмные омуты с прозрачным светом изнутри. Довольно выразительный нос. Благородный лоб. Седые борода и усы указывали на восточную внешность, но волосы были коротко острижены.
Хранитель Времени сначала с усмешкой, а потом серьёзно ответил: «Никто не может съесть за один день пищу, рассчитанную на шесть месяцев. Знания даются согласно развитию Ученика. Если Ученик продвигается, то раскрывается больше граней Истины».
Я не смог сдержать возмущения и снова спросил: «Почему столько страданий?»
Алька перебила друга:
– Зачем он нас сюда отправил?
Рей не ответил ей. Он продолжал свой рассказ о событиях трёхлетней давности, глядя на костёр.
– Хранитель Времени медленно убаюкивающим голосом говорил: «Мир таков для нас, каким мы создаём его. Если всё, что случалось, ты воспринимал как лишения и страдания, то это твой выбор».
Я ему уже спокойней возразил, сказав, что не мечтал стать рабом, что я не выбирал плен!
Хранитель с улыбкой произнёс: «Ты хотел познать себя и людей. Но лишь пройдя через страдания, ты понял, что глупо возмущаться и бороться с Судьбой. Ты изменился, Рей. Ты так долго терпеливо переносил удары Судьбы, что сейчас же тебе надо отдохнуть».
Хранитель Времени дотронулся до моего лба и погрузил меня в состояние созерцания Великой Тишины и Покоя. В соляной пещере это состояние, как ни странно, пришло ко мне без усилий.
Не знаю, сколько прошло времени, когда я вновь услышал голос Хранителя Времени: «Никогда не беспокойся. Оставь беспокойство мне».
«Я постараюсь», – ответил я ему.
«Зачем стараться? Просто перестань беспокоиться», – его тихий мелодичный голос напоминал лесной ручеёк.
– Разве человек может перестать беспокоиться? – вновь перебила Алька. – Ой, прости, скажи, что ответил Хранитель?
– Я тоже задал ему этот вопрос, а в ответ услышал:
«Этого легко достичь, если ты сделаешь верный выбор. Представь четыре двери. Одна дверь ведёт к азартным играм, другая – к пьянству, третья – к воровству, а за четвёртой дверью – секс. Чтобы перестать беспокоиться, ты должен пройти только через одну дверь. Выбирай».
Алька вздохнула и с усмешкой сказала:
– Да уж, выбор невелик. Из предложенного я бы выбрала секс. А ты на чём остановил свой выбор?
– Я с изумлением смотрел на Хранителя. Он лучезарно улыбался, а его окружал ослепительный свет. Его белое одеяние тоже излучало сияние. И вдруг сердце моё замерло, я задержал дыхание и… выбрал секс.
Началась самая ужасная ночь в моей жизни. Никогда, даже в дни моей юности, моё тело не испытывало ничего подобного! Это было сексуальное желание. Неистовство в самой низшей животной форме; дикое притяжение мужского к женскому. Каждая клетка моего тела, каждый атом взывали к этому. Волны мурашек пробегали по моему телу, заставляя волосы вставать дыбом. Я кусал руку, чтобы не завыть, как дикое животное. Это самое безумное состояние. Самое неистовое, которое только можно представить. Такое стремительное. Такое яростное.