По замкнутому кругу
Шрифт:
В каменном карьере
Ровно в двадцать часов девятнадцать минут поезд подошел к платформе Свердловск-Пассажирская.
Первый, кого я увидел, был приветливо улыбающийся Гаев. – Что случилось, Николай Алексеевич? – удивился я.
– В Верхнеславянске на заводе при странных обстоятельствах исчез инженер Якуничев. Полковник вызвал меня. «Обстановка изменилась, сказал, догоняйте Федора Степановича самолетом, вы можете ему понадобиться».
– Подробнее! – требую я.
– Якуничев Глеб Матвеевич, способный инженер-конструктор,
– В шифровке, добытой из тайника, была информация о лазерной технике…
– Вы считаете…
– Ничего я не считаю… Неужели исчезновение Якуничева имеет отношение к «Маклеру»?
– Почему «Маклер»? – спросил Гаев. У него реалистическое мышление, и он плохо мирится с условностью.
– Потому что этот тип был посредником между Авдеевым и фрау Даймер. «Посредник» – по-немецки «маклер».
– Пусть будет «Маклер», – согласился он. – Якуничев мог быть агентом «Маклера»…
– Если бы Якуничев был агентом «Маклера», то информация в шифровке была бы технически грамотнее.
– Какое же отношение имеет «Маклер» к исчезновению Якуничева?
– Многое еще не ясно. Не задерживаясь в Свердловске, ты отправишься в Верхнеславянск. Установишь родственные и дружеские связи Якуничева. Подробности уточним позже: видишь, нас встречают!
К двери купе подошел офицер и, козырнув, представился:
– Старший лейтенант Лунев!
– Майор Никитин, – ответил я и указал на Николая Алексеевича: – Капитан Гаев.
Руку Лунев пожал сильно и энергично.
– Товарищ майор, вас дожидается в управлении начальник отдела полковник Шагалов. Может быть, раньше мы забросим в гостиницу вещички?
– Это далеко? – спросил я.
– Почти по дороге, – ответил Лунев и взял мой чемодан.
– Давайте в гостиницу, – согласился я и вежливо отобрал у него чемодан. – Скажите, Лунев, как вас по батюшке?
– Евгений Корнеевич.
– Так вот, Евгений Корнеевич, расскажите капитану Гаеву, как лучше добраться до Верхнеславянска.
– Лучше всего машиной. Дадим из управления «газик». Два часа езды.
Мы быстро вышли каким-то боковым проходом к машине. Я сел рядом с водителем и с удовольствием осматривал город – проспект Свердлова, улицы, названия которых не успевал прочесть, плотные ряды ясеня и черемухи. Листья уже начали желтеть и падать. Проехали оперный театр, большой сквер, памятник Свердлову и остановились возле многоэтажной гостиницы «Большой Урал».
Номер был забронирован, и уже через несколько минут мы были в управлении.
С полковником я знаком: он приезжал в Москву на семинар. Разговор состоялся деловой и краткий.
– Мой заместитель вчера уехал в отпуск, – говорил Шагалов, – будете пользоваться его кабинетом.
Мы прошли в просторную, хорошо обставленную комнату рядом.
– Работу мы уже начали. Старший лейтенант Лунев выезжал на место. На первых порах вам нужны характеризующие данные на Авдеева Семена Григорьевича.
– Нужно сейчас же отправить капитана Гаева в Верхнеславянск. Второе: к утру списки пассажиров по авиалинии Свердловск – Москва и обратно за первую декаду июня. Третье: для консультации требуется опытный художник, специалист по станковой живописи и реставрационным работам. Он должен хорошо знать местных художников и уметь держать язык за зубами.
– Все? – спросил полковник.
– На сегодня все.
– Тогда я пока отправлю капитана Гаева в Верхнеславянск, – предложил Лунев и, получив молчаливое согласие полковника, вышел из кабинета с Гаевым.
– Вы посмотрите данные на Авдеева, а я еще часа два буду у себя, в случае чего – милости просим.
– О Якуничеве ничего нового? – Мой вопрос настиг Шагалова в дверях.
Полковник вернулся к столу и сел в кресло.
– На заводе отличная характеристика. Якуничев обладал хорошей памятью. Исполнителен. Человек слова: сказал – сделал. Способный инженер с задатками ученого. Готовился к аспирантуре. Говорят, что последние работы в области лазерной техники легко могли дать ему кандидатскую степень. Жил скромно, по средствам. Поддерживал в Ишиме бабушку Марфу Андреевну. Горсовет отремонтировал ей старый дом, в котором Якуничевы живут чуть ли не со времен Коркинской слободы. Отец и мать Глеба Матвеевича погибли в Отечественную войну, воспитала его бабушка. Якуничев холост, жил в коммунальной квартире. В его письменном столе обнаружены письма из Ишима, в некоторых бабушка Марфа Андреевна передает теплые приветы Глаше. Кто это, пока выяснить не удалось. Соседи не помнят, чтобы у Глеба Матвеевича были знакомые женщины. Друзей у Якуничева тоже не было.
– Дома следы поспешного отъезда? – спросил я.
– Нет. Все в полном порядке. Накануне была получка, в среднем ящике стола обнаружены деньги, он взял с собой только двадцать пять рублей.
– У него кто-нибудь бывал?
– Только товарищи по работе, но в дни, предшествующие бегству…
– Бегству? – уточнил я.
– Ну, исчезновению… Не было никого.
– Кто живет помимо Якуничева в этой квартире?
– Дорожный мастер на пенсии с женой и женщина лет сорока, работающая кассиром в кинотеатре. В квартире три комнаты.
Я просмотрел свои заметки в блокноте и невольно усмехнулся – дело становилось все сложнее.
– Ну что ж, Владимир Иванович, спасибо за сообщение. Буду читать рапорт Лунева. – Я проводил полковника до двери. – В случае чего, воспользуюсь вашим разрешением.
– Пожалуйста.
Я достал из сейфа дело Авдеева и открыл папку.
«Авдеев Семен Григорьевич. Родился 18 апреля 1944 года в селе Ново-Оськино, Одесской области. Работает землекопом в стройуправлении № 20. Адрес: Нижние Выселки, Зеленая улица, № 9. Общежитие. Комната № 5».