По живому следу
Шрифт:
— Ну не знаю, — пожала та плечами. — Ладно, у меня не очень много времени. Где документы?
— Документы? — вытаращил глаза Борис. — Какие документы?
— Послушайте, — поморщилась Лейла. — Вы Борис или нет? Вы должны были привезти документы.
— Я Борис, — повторил Лузанский. — Но ни о каких документах ничего не знаю. — Он наконец начал догадываться, что происходит. — Я должен был здесь встретить свою жену.
Тут и Лейла поняла свою ошибку. Она смущенно улыбнулась, впрочем, нет, скорее притворно-смущенно, именно чтобы показать, насколько сильно она смущена.
— Извините, видимо, я приняла вас за кого-то другого.
— Ничего страшного, — улыбнулся Борис. Женщина нравилась ему. Она неуловимо кого-то напоминала.
— А где же ваша жена? — осмотрела Лейла перрон.
— Видимо, там же, где и ваш Борис, — сразу помрачнел Лузанский.
— Понятно… Ну что ж, еще раз извините. — И Лейла зацокала длинными смуглыми ногами на высоких каблуках к выходу с перрона.
— С кем не бывает, — пробормотал ей вслед Борис и вдруг, неожиданно для себя, догнал ее: — Подождите! Может, у вас есть свободная минутка? Я бы с удовольствием угостил вас чашечкой кофе.
— Очень мило с вашей стороны, — улыбнулась Лейла. — Только я кофе на вокзалах не пью. Да еще с незнакомцами.
— Так я и не предлагаю вам на вокзале, — не смутился Борис. — Тут наверняка есть хорошее кафе поблизости. Да и потом, я не незнакомец, вы ведь знаете, как меня зовут… А вот я, кстати, вашего имени не знаю, — закончил он неожиданно для себя.
Вообще-то Лузанский был не мастак знакомиться с женщинами на улице, но тут вдруг чувствовал, что оказался в кои-то веки в нужном месте в нужное время, что легла наконец фишка. Он даже не мог объяснить, откуда это чувство, а, впрочем, разве кто-нибудь может это объяснить?
— Лейла, — протянула ему руку она. — В конце концов, действительно, раз уж мы оказались коллегами по несчастью, почему бы нам действительно не выпить по чашечке кофе? Правда, боюсь, что все кафе в такую рань еще закрыты, так что придется мне, видимо, поступиться своими принципами.
Так Лузанский познакомился с Лейлой. Услышав про любимое занятие Бориса, она долго расспрашивала его об этом, что ему, конечно, льстило.
Они говорили довольно долго, потом поехали в ресторан, выпили… Лузанского потянуло на откровенность.
— Вот такая у меня жизнь несчастная… — говорил он.
Лейла слушала излияния Лузанского, поддакивала, называла его «мой бедненький» и даже гладила по голове. Когда по щеке Лузанского уже готовилась скатиться скупая слеза, она решила, что пора действовать самой.
— Поехали, — сказала она, решительно вставая из-за столика.
— Куда? — обреченно спросил Лузанский.
— А тебе разве не все равно? Все будет хорошо, верь мне…
И Лузанский поверил. Он сел в такси, которое поймала Лейла и на заднем сиденье которого почувствовал рядом с собой жаркое и желанное женское тело. Он не помнил, как и куда доехало такси, потому что всю дорогу они целовались.
…Он проснулся утром следующего дня на огромной, как военный аэродром, кровати. Рядом лежала Лейла. Вид у нее был деловой.
После нескольких нежных слов она неожиданно спросила:
— А ты мог бы сделать порносайт?
— Порносайт? — удивился Борис. — Ну, наверное, мог бы. А почему ты спрашиваешь?
— Да так, — улыбнулась своей обаятельной улыбкой Лейла и сразу перевела разговор на другую тему.
Она не баловала Лузанского частыми встречами и нё торопила события. Это была их третья встреча, которую она назначила сама — позвонила, сказав, что пропадает билет в оперный театр. Для Лузанского это стало сюрпризом со всех сторон — в опере он был только раз в детстве и больше туда никогда не собирался. Надев единственный приличный костюм, который у него был, он явился на это свидание с букетом цветов. А после спектакля Лейла опять привезла его к себе.
Проснувшись наутро, он долго смотрел на нее и наконец понял, кого же она ему так напоминает. Розу Шаяхметову, смуглую красавицу, отличницу-первоклассницу, в которую он был влюблен в детстве.
Кстати, дела у него шли неважно. Можно сказать, был просто кризис. Для Бориса этот кризис стал действительно крахом — все его заказчики куда-то испарились, а деньги, конечно, сразу утекли. Поэтому когда Лейла на одном из свиданий вновь спросила, в состоянии ли он сделать порносайт, ответ Бориса был уже иной.
— Разумеется! — произнес он. — Если, конечно, заплатят.
— Заплатят, не беспокойся, — успокоила его
Лейла. — Если ты хорошо поработаешь и будешь держать язык за зубами.
— Я буду открывать рот только для поцелуев, — произнес Лузанский, наклоняясь к лицу Лейлы.
— Ты ужасно вульгарен, — поморщилась она.
Никаких угрызений совести по поводу того, чем
он занимается, Борис не испытывал. «Подумаешь, сайт с порнографией, — казалось ему. — Я же никого не убиваю. А если этим буду заниматься не я, то найдут кого-нибудь другого, так что какая разница?» Единственное неудобство, что пришлось заниматься этим дома — на работе слишком много любопытных носов, норовящих сунуться в монитор. Да и дома спокойно поработать можно было лишь ночью, когда засыпали Наташа и маленький сын. К счастью, его жена была не в ладах с компьютером и не интересовалась, чем там занимается муж. Дома, и ладно.
Хотя однажды она все же застукала его: как раз в тот момент, когда он публиковал в Интернете очередную порцию фотографий.
— Что это? — спросила она с ужасом, глядя на изображение голой девушки в крайне вызывающей позе.
— Не знаю, — вполне искренне отмахнулся Борис. — Это какой-то вирус!
Кажется, это успокоило Наташу. С тех пор Борис стал еще осторожнее, и казалось, ничто уже не может помешать его спокойствию.
Но кипучий характер Лейлы покоя ему все не давал. Во время одной из встреч она спросила:
— А как ты думаешь, можно организовать на нашем сайте «живые камеры»?
— То есть? Что ты имеешь в виду?
— Ну я видела на западных порносайтах такие. Девки показывают стриптиз, или даже еще круче… И это транслируется напрямую.
— Погоди, Лейла, но это уже подсудное дело, — сказал Лузанский.
— А что, наш порносайт — это не подсудное дело? Все под кодексом ходим, — неожиданно жестко ответила Лейла, — так что давай-ка не будем распускать сопли.
И Лузанский, немного покумекав, вздохнул и пошел в магазин за оборудованием для студии «живых камер».