Победа достается нелегко

Свиридов Георгий Иванович

Худой плечистый мужчина шумно отодвинул стул и, взяв стакан с водкой, шатаясь, шагнул к Никифорову.

Никифоров холодно посмотрел на пьяное лицо и, ничего не сказав, повернулся к выходу. Ему уже не хотелось ни пива, ни вина.

— Брезгуешь? — Пьяный цепко ухватился за рукав Никифорова.

Старший лейтенант рывком высвободил руку и вышел из закусочной. Весенний воздух был так свеж и ароматен, что сразу стало легко на душе.

Впереди из-за глинобитного забора торчала ветка цветущего урюка. Издали она казалась запорошенной

снегом. «Душистым снегом», — подумал Никифоров и, легко подпрыгнув, достал ветку. Осторожно отломил веточку, облепленную цветами.

— Весна! — произнес он. — А у нас в Туле еще зима. Подумать только, там еще зима. Не верится, что в позапрошлом году в это время я на лыжах катался.

Волнение улеглось, испарилось, как утренний туман, уступив место легкой грусти, той нежной грусти, которая приходит к нам весной, рождая новые силы и желания.

Человек, как и все живое на земле, подвластен законам природы. Он тоже пробуждается и расцветает весной.

Никифоров взял лепестки в рот. Немного постоял и повернул назад. «Пойти к Коржавину, что ли. Утешить… А то, чего доброго, и вовсе бокс забросит. Мурко умеет выбивать любовь к спорту. Как бы и с Коржавиным того не случилось».

Подъезд был ярко освещен. Из Дома культуры доносился шум аплодисментов, восторженные крики, свист. Никифоров поспешно взбежал по ступенькам. «Неужели Коржавин держался до сих пор?»

Перед дверью он остановился. Вытащил портсигар, закурил. Пусть Коржавин пройдет в раздевалку, немного успокоится. Сейчас все равно разговаривать бесполезно.

Двери распахнулись, выпустив двух пожилых болельщиков. На одном был помятый картуз, на другом тюбетейка.

— Больше смотреть нечего, Ибрагимыч. Пошли-ка по домам.

— Верна твоя говоришь, Иван-ака, нада кибитка ходить. Чай пить.

— Колька-то! А? Ну и сатана! А еще мастер!

— Э-э, солдат настоящий, боевой! Крепко терпел!

Они прошли мимо Никифорова. Он жадно вслушивался в их разговор, но из обрывочных фраз и восклицаний так ничего и не понял. В дверях показался долговязый парень.

— Разрешите прикурить?

Никифоров достал коробок со спичками.

— Пожалуйста!

— Спасибо. В зале-то не разрешают. А тут одна прелесть. Да-а. — Парень закурил. — Вам можно задать вопрос, товарищ старший лейтенант?

— Конечно.

— Скажите, Коржавин не из ваших подчиненных?

— А что?

— Здорово работает! Молодец!

— Вообще-то ничего. Иногда, кажется, получается.

— «Кажется»! «Вообще»! Да вы хоть капельку разбираетесь в спорте? Такого солдата на руках носить надо, товарищ старший лейтенант! За такую победу ему надо премию дать, а вы…

— Победу? Какую победу?

— Обыкновенную. Вы что, с луны свалились?

Никифоров больше не слушал. Неужели? Он рванул дверь. Ай да Коржавин!

— Спички возьмите! Спички!

Старший лейтенант, не оглядываясь, устремился в раздевалку.

2

Три

дня продолжались соревнования.

В итоге напряженной спортивной борьбы команда армейских боксеров вышла на первое место. Чемпионами области в своих весовых категориях стали рядовой Коржавин, лейтенант Омаров и ефрейтор Пальчиков. Сержант Тюбиков занял второе место. Два боксера — третьи места.

И снова парад. На сей раз команда Дома офицеров идет первой. За ней спартаковцы и команда «Динамо». Коллектив «Пахтакор», победитель прошлогоднего первенства, откатился на четвертое место. Их фаворит и тренер Николай Мурко после поражения бросил команду на произвол судьбы. Это, несомненно, повлияло на ход борьбы. Пахтакоровские боксеры не смогли мобилизоваться и откатились назад, за пределы призовых мест. Мурко не явился и на парад.

Главный судья объявил итоги состязания.

— Команда Дома офицеров награждается переходящим кубком и дипломом первой степени!

Старший лейтенант Никифоров под аплодисменты зрителей принял награду.

Диплом второй степени получили спартаковцы и третьей — динамовцы. Затем состоялось награждение чемпионов. Когда объявили чемпиона в среднем весе и Коржавин сделал шаг вперед, поднялась такая буря аплодисментов, что голос главного судьи, усиленный микрофоном, потонул в грохоте рукоплесканий.

3

Успех всегда приносит радость. За плечами Руслана было много побед, он провел более ста поединков и только шесть раз уходил с ринга с опущенной головой. Но он и не предполагал, какой резонанс вызовет его победа в подразделении.

Его встретили как героя. Едва Коржавин появился в расположении части, как его обступили воины. Знакомые и незнакомые солдаты пожимали руки, дружески хлопали по плечу, открыто восторгались его успехом. Руслан смущенно улыбался на приветствия и односложно отвечал:

— Ну, ничего особенного не произошло. Ну, зачем так!.. Ну, победил просто потому, что не имел права проигрывать…

— Вот именно, не имел права! — Старшина Танукович многозначительно поднял палец. — Ты прав, Коржавин! Ты не имел права проигрывать. Мы должны только побеждать. Везде и всегда!

Евгений Зарыка обнял Руслана:

— Корж, молодчина, готовься слушать лозунги!

Старшина хмуро посмотрел на Зарыку:

— Это я говорю лозунгами?

— Никак нет, товарищ старшина! Вы говорите призывами.

— То-то!

В казарме Петр Мощенко рядом со стенгазетой прикреплял кнопками «молнию». На белом куске бумаги красной тушью было написано: «Привет чемпиону!» После краткого описания победы следовал призыв: «Будем первыми в спорте и боевой учебе, как рядовой Коржавин!»

Мощенко, заметив Коржавина, сунул кнопки в руки дневальному:

— Прикрепляй дальше, — и побежал навстречу. — Ура Руслану! Ура чемпиону!

— Петро, отпусти! Задушишь!

— Терпи, казак!

— Отпусти!