Победитель приходит первым
Шрифт:
Ромм по привычке, поднёс руку к лицу, намереваясь взглянуть на ручной хронометр и тут же мысленно чертыхнулся, хронометр был под перчаткой и добраться до него, не разгерметизировав скафандр, возможности не было. Тогда он скосил взгляд на ряды цифр, отображаемые на внутренней стороне шлема: среди показаний работы систем скафандра был и хронометр, но какое время он отображал, можно было лишь гадать, так как Ромм, совершенно забыл его настроить, когда облачался в скафандр. Это можно было сделать и сейчас, но чтобы от чего оттолкнуться, опять же нужно было отделять перчатку от скафандра, что могло быть небезопасно. Тогда он скользнул взглядом по панели управления шнекохода: хронометр был и на ней, но его показания были совершенно другими, нежели на стекле шлема.
Он мысленно чертыхнулся и замер в недоумении — это непонятное слово периодически появлялось у него в мыслях, но что оно означало он, совершенно, не представлял и с какой категорией литературы его нужно было соотносить не имел представления, но если можно было опираться на его жизненный опыт, то скорее всего, это слово навряд ли было литературным.
Не меньше часа я полз по склону. Сделал Ромм заключение, выходя из невольных размышлений и пытаясь вспомнить цифры хронометра, которые были на панели управления шнекохода, когда он выводил его из шлюза ангара.
Он вновь пробежался взглядом по панели управления и найдя клавишу с пиктограммой связи, вжал её — перед ним вспыхнула небольшая зеленовато-синяя голограмма, подёрнутая рябью. Голограмма была пустой. Ромм ещё раз пробежал взглядом по панели управления, но никаких других клавиш, ассоциировавшихся со связью увидеть не удалось. Ткнув пальцем в туже клавишу, отключая связь, он уставился в экран радара — его зелёноватое поле было совершенно пусто и если можно было судить по его сетке, впереди, на расстоянии семидесяти тысяч метров никаких рукотворных строений не было.
Захотелось пить.
Скафандры были оборудованы специальной нишей, куда вставлялась баночка с тоником, затем ниша герметизировалась и специальная система позволяла пить. Когда баночка опустошалась, система разгерметизировалась и пустая баночка выбрасывалась. Потери воздуха от этих процедур были невелики, не больше пары вздохов.
Достав баночку, Ромм сунул её в нишу скафандра и загерметизировав, принялся неторопливо пить, одновременно взявшись за рычаги управления шнекохода и чуть вжав акселератор — транспортное средство, неторопливо набирая ход, поползло в красно-коричневую пустыню.
По песку шнекоход шёл безо всякой тряски и Ромм вжав акселератор до максимума, зафиксировал его и направив шнекоход на блёстки у горизонта, откинулся в кресле.
Тоник был выпит. Напряжение ночного спуска по горному склону ушло. Несмотря на максимальную мощность движителя шнекоход, всё же, был нетороплив. Монотонно скользящий за лобовым стеклом, уже жёлто-коричневый, песок, от поднявшейся выше и перекрасившейся в жёлтый цвет Сетры, навевал покой и сон. Ромм поёрзал, устраиваясь поудобнее, насколько это было возможно в этом жёстком кресле и сомкнул веки.
Ромм вздрогнул и открыл глаза. Было сумеречно. Громкое, монотонное шуршание, идущее со всех сторон, заставило его невольно вжать голову в плечи и осторожно покрутить головой. Несомненно — это был тот же шнекоход и он сидел в том же неудобном кресле. Шнекоход двигался, но его вибрация была гораздо сильнее, нежели прежде и однозначно, снаружи был день, но по стеклам скользили какие-то бесконечные красные полосы, сделав видимость почти нулевой.
Проклятье! Лицо Ромма исказилось гримасой досады. Песчаная буря. Ну и ну! Сколько же я проспал? Он приподнял левую руку. Чёрт! Опустив руку, он перевёл взгляд на хронометр панели управления, пытаясь вспомнить, какие цифры отображались на нём до сна. Если перевести во время Затры… Он наморщил лоб, подсчитывая. То проспал я около двух с половиной часов. Навряд ли на Орс другие временные отрезки, лишь сутки на четыре часа короче и потому не стоит пыхтеть, пересчитывая их. Сделал он заключение.
Хотелось пить. Он заменил баночку в нише скафандра и потягивая тоник, обвёл панель управления внимательным взглядом — никаких тревожных сообщений на ней не отображалось, если не считать, что на терминале уровня энергии вверху появилась узкая красная полоска, показывающая, что часть энергии своих батарей движитель уже израсходовал. Это было неприятно, так как пускаясь в путь, Ромм совершенно не подумал, что энергия в батареях шнекохода не бесконечна.
Он скосил взгляд на системные показатели жизнедеятельности скафандра: воздуха он израсходовал около пяти процентов и около трёх процентов запаса энергобатареи.
— Проклятье! — Прошелестели его губы.
Проглотив при очередном глотке вместо тоника воздух, Ромм понял, что баночка пуста и вытащив её из скафандра, сунул на то место, которое она занимала в упаковке и уставился в лобовое стекло шнекохода, пытаясь хотя бы что-то рассмотреть снаружи, но красные полосы по стеклу шли так интенсивно, что через них совершенно ничего не просматривалось. Состроив гримасу досады, Ромм опять откинулся на спинку кресла и уставился перед собой невидящим взглядом…
Шли чётвёртые орсианские сутки побега Ромма из базы колонистов. Шнекоход стоял. Пыльная буря пошла на убыль, вселив в Ромма оптимизм, так как сквозь скользящий по стёклам шнекохода песок, уже сносно просматривалась жёлто-коричневая пустыня. В конце-концов, произошло то, что и должно было произойти: запас энергии батареи, питающей движитель иссяк и шнекоход, подёргавшись некоторое время пути, остановился.
Где находился шнекоход, Ромм мог лишь гадать, так как никаких ориентиров за стёклами транспортного средства не наблюдалось, за все эти дни он ни разу не дотронулся до рычагов управления и шнекоход сам пробивал себе дорогу, то по долгу куда-то поднимаясь, то круто скользя вниз, то по ему ведомой причине, вдруг делал петлю, видимо, огибая какое-то препятствие.
Потыкав пальцами в клавиши панели управления, Ромм мысленно выругался и поднявшись, в очередной раз направился осматривать все ниши салона шнекохода, надеясь, что при прежних поисках он что-то пропустил и возможно сейчас ему удастся найти запасную батарею для движителя шнекохода, как он нашёл полностью заряженный пояс для скафандра, но его усилия к успеху не привели — никакой батареи ни в одной из ниш салона не было. Застыв в полусогнутом состоянием посреди салона, с выражением досады на лице, он принялся размышлять, что ему делать в сложившейся ситуации.