Победители чудовищ

Страуд Джонатан

— Вот тебе подарочек! — сказал он жене. — И вот тебе еще немного сокровищ. Ты сегодня спасла мою шкуру!

Таков был последний визит Свейна в чертог троввского короля.

Часть четвертая

Глава 23

После смерти троввского короля, по мере того как Свейн взрослел, он все реже покидал свой чертог. Правда, он совершил еще несколько набегов на земли Рюрика и Кетиля, однако, несмотря на ожесточенные битвы, решающих побед

ему одерживать не удавалось. Неизвестно, по этой ли причине, а может, оттого, что надвигающаяся старость омрачала его думы, но с годами нрав у Свейна сделался еще более жестоким, и решения, принятые им в чертоге, зачастую бывали непредсказуемы. Нередко, восходя на Сиденье Закона, он брал с собой меч, и многие из приговоренных не доживали до виселицы.

Некоторые считают, что Свейна начала раздражать спокойная жизнь в Доме и ему захотелось совершить еще какой-нибудь великий подвиг. И вот наконец однажды летом он разослал гонцов к остальным героям, прося о перемирии и предлагая собраться на совет, чтобы навсегда покончить с троввами.

В окнах чертога Свейна чернела тьма. Снаружи ветер гремел ставнями. Жаровни, развешанные вдоль стен, почти прогорели, и свет очага метался по плитам пола, как живая многорукая тварь.

Ауд и Халли, съежившись, сидели у огня. Оба молчали.

Халли налил себе неразбавленного вина и жадно его прихлебывая. После каждого глотка он искоса поглядывал на Ауд, на ее бледное лицо и спутанные волосы. Ее куртка была изодрана на груди, ткань прорезана почти насквозь. На руке у нее белела свежая повязка, опухшая лодыжка была туго перебинтована. Девочка глядела куда-то вдаль пустыми, невидящими глазами, сжимая свой кубок так, точно это была единственная вещь на свете, на которую она могла положиться.

Халли отхлебнул еще вина. Он-то отделался сравнительно легко. Правда, ворот куртки был разорван, и до шеи дотронуться было больно — он все еще чувствовал те места, где когти тровва впились в тело. Но если не считать всего этого да еще того, что он порядком продрог за часы, проведенные на горе, физически он не пострадал.

Когда они наконец после долгого и утомительного спуска вышли к Дому, навстречу им высыпали люди с факелами. Их уже разыскивали по полям. В основном все радовались, что они нашлись, и переживали из-за Ауд. Катла поспешно увела девочку в дом, а Халли принялся объяснять Лейву, Эйольву и всей собравшейся вокруг толпе, что они пошли гулять на пастбище, что Ауд поскользнулась и упала со скалы и все это время он вел ее домой. Его, конечно, отругали за то, что подверг гостью такой опасности, и все разошлись спать. К удивлению Халли, никто даже и не подумал подвергнуть сомнению рассказанную им историю. Его лжи поверили без вопросов.

Халли пил вино и смотрел в огонь. Предания, ложь, предания лгут…

Проблема была в том, что предания оказались правдой.

Там действительно водятся троввы. Они поджидают за границей. Граница не пускает их в долину, как и говорится в легендах. Другого объяснения быть не может. А это, в свою очередь, означает, что Свейн и другие герои действительно разгромили троввов в Битве на Скале много веков назад. Это означает, что герои в самом деле существовали и совершили этот подвиг. Что курганы действительно до сих пор охраняют долину. И что за ее пределами, на вершинах, подстерегают и ждут своего часа троввы.

Это означает, что выхода нет.

Халли смотрел на пламя, пляшущее в очаге. Огненные языки взлетали вверх, ярко вспыхивали — и исчезали бесследно. Значит, и с ними будет вот так? После одной-единственной попытки к бегству, после того как они решились на то, чего никто не осмеливался сделать на протяжении многих поколений, после того как они увидели вдали эту впадину на хребте, возможно — путь за горы… Неужели после всего этого им с Ауд остается только отступить, отказаться от всех надежд и влачить тихое, унылое существование, пока не придет их черед упокоиться в безымянном кургане?

А что, все прочие так и живут.

Из-за закрытой двери послышались отрывистые звуки. Отца снова мучил кашель.

Отчасти чтобы не слышать этого кашля, отчасти чтобы справиться с внезапно вспыхнувшим бессильным гневом, Халли хрипло сказал:

— У тебя куртка порвана. Что, он ее насквозь не процарапал?

Ауд подняла глаза. Прокашлялась. Она слишком долго молчала.

— Нет. Я не ранена, там одни только синяки.

— Это хорошо. Снова молчание.

— Твоя шея выглядит ужасно, — сказала наконец Ауд.

— Да? А по ощущениям вроде ничего.

— На ней пять красных полос.

Халли передернуло, но он сказал только:

— Прикосновение у него ледяное.

— Я знаю. У меня просто дыхание перехватило, когда он ударил меня в грудь.

Она взглянула на свою опухшую ногу, потом снова уставилась на огонь.

— Прости меня, Халли.

— Да ладно тебе! — Он отхлебнул еще вина. — А за что, кстати? Просто для ясности.

— За то, что я тебя туда потащила. За все, что я говорила про… ну, про легенды. Прости, что я все это отрицала. Я просто никогда не думала…

— Я тоже.

— У тебя вина не осталось?

— Здесь не осталось. Сейчас схожу принесу с кухни.

Но он остался сидеть на месте.

— Как ты думаешь, — спросила Ауд, помолчав, — тровв не придет за нами сюда? Ну, из-за того, что мы перешли границу?

— Если бы он мог это сделать, он давно бы нас догнал. У нас ушло столько времени на то, чтобы спуститься с горы… Нет, граница по-прежнему закрыта.

Ауд еще сильнее ссутулилась в кресле.

— Ты его не видел, да? — спросила она.

— Не видел. Только чувствовал запах, слышал шаги и знаю, какой он на ощупь…

Халли раздраженно потер глаза.

— Какие мы были дураки! — в отчаянии воскликнула Ауд. — Это все правда, все легенды — правда…

Халли заметил, что голос у нее дрожит. Он приподнялся в кресле, хотя это стоило немалых усилий.

— Ну, положим, не все, — возразил он. — Вот, например, Катлина история насчет проклятия — неправда.