Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА III
Шрифт:
– Эй ты, поганка бледная, а ну-ка, распакуй нам невесту, лапочку, из стеклянного заточения и встань-ка к столу в согнутую позицию для двусмысленного полицейского ощупывания!
Это у Мелева, подошедшего к переговорщикам на расстояние гранатного броска, не выдержала периферийная нервная система. Насколько мог учтиво обратился он к бессовестной заклинательнице и со злости откусил у динамита чеку. Однако бог в законе Чох, прикованный похотью к восхитительной малолетке, не сразу постиг, кого позвали, воспринял грибное обращение на свой счет, обернулся на призыв и, недовольно гримасничая, переспросил:
– Извините, это вы меня с масленком сопоставили?
– И
– Мелево, Мелево, акстись, – пронзительно одернул лесничий опрометчивого однополчанина, – не груби незнакомому существу, не подрывай мне авторитет.
И совсем по-другому, на интеллигентном жаргоне, высказал Елпидифор Чоху свое мягкое приказание:
– Зря волнуетесь, товарищ хороший, нам на вашу персону глубоко начхать. Если желаете, можете убираться отсюда на все четыре полюса, пока артиллерия не открыла профилактическую зачистку вашей пирушки. Претензия у нас одна – к вот этой вот блевотной кикиморе, которая воровским способом овладела драгоценным народным достоянием – неохватных величин девицей Архицель – и неведомо что хочет с нею сотворить. А на вас мы, как я уже отметил, смотрим сквозь пальцы и ждем вашего скорейшего сматывания удочек.
Сраженный непочтением к своей олимпийской особе Чох сначала немножко даже растерялся под праведным охотничьим натиском и в первую минуту не сообразил, чем его церемонность покрыть. От убийственной ненависти у Чоха мозги заело, и ноги отказались напрягаться, и хорошо еще, что сильфиды в следующий миг успели поймать расслабившегося небожителя в его передвижной престол, а то, растянувшись на чувствительной земной жесткости, подучил бы поднебесный жилец легкую эфирную травму. Однако если Чох ничего не смог сболтнуть себе в оправдание, то уж ведьма-то не стала литературно обрабатывать свой гнев и выдала нашим смельчакам полноценную красноречивую ремарку:
– Как ты меня назвал, таежный пешеход? Ты, пенек в танкистской шапке, победитель енотов и бобров, как ты смеешь охарактеризовывать меня фольклорной лексикой и семиотикой? Да ты хоть знаешь, какое мясное пюре в синюге я могу из тебя извалять при помощи ворожейских приемов? Да стоит мне только щелкнуть пальцем, чтоб моя летающая кухонная бензопила нашинковала тебя мелкой стружкой в охотничий салат или поющий асфальтовый каток попросту отутюжил твой контур на гудроне. А ты, пьяный околоточник с тротиловыми трещотками, – повернула ведьма свою внешность на Мелево, – ты как оказался в союзе с этим королем заповедников? Мало, что ль, тебя с твоим приятелем отходила по мордам в прошлый раз моя волшебная осиновая колотушка? За добавкой пришел? Что ж тогда напарника с собой не прихватил, ты, винно-водочный отсос?
– Ой, подлюка иллюзионистская, ой, клоунесса намагниченная, – заныл раненым слоном обиженный Мелево, – какой гадостью заляпала ущербные черты моей тонкой натуры! Да за одно это я сейчас такое сейсмологическое возмущение с эпицентром на твоей ягодице устрою, что из космоса будет одно загляденье посмотреть.
– Постой, постой, Мелево, – второй раз тормознул сентиментального помощника целесообразный лесничий, – опять ты наносишь убыток моему звездному престижу. Кто после твоих поносных прокурорских метафор подумает обо мне, твоем предводителе, как о положительном герое? Стой за моим плечом и грубо молчи, а если не можешь молчать, то бубни себе под нос матерные возражения. А вы, госпожа легендарная мастерица волхвования, не пугайте нас своими устаревшими суггестивными методиками. Веха мистерий и обскурантизма давно уже позади. Разве поспорит ваша допотопная алхимическая технология против современного оперативно-тактического полива крылатых ракет? Если хотите, чтобы башку вам не снесло нечаянным бомбардировочным ударом, то не тяните-ка с моим любезным требованием, поскорее достаньте принцессу из мороженого торта, пока наша канцелярская прелестница не подхватила бронхит позвоночника.
Ведьма собралась было кое-какими оксюморонами дополнить свою предыдущую тираду, но тут в божеской гортани повелителя смерти что-то заурчало, забулькало, засвистело, зашамкало, обратив на себя всеобщий интерес, и вырвалось наружу еле разборчивой гнусавостью.
– Слышь, Ягиниха, кто эти соплежуи? – Девы-сильфиды подмахивали в этот момент своему шефу носовыми платочками, создавая ему свежий дыхательный сквозняк. – Кто эти несчастные ходоки, терзающие мне сердце противным зрелищем своего крепкого чесночного здоровья?
– Как – кто? – поразилась ведьма. – Вон тот, второй жлобина, который тебя собирался потрепать пушкой по щеке, – это Мелево, профессиональный каннибал и токсикоман, служивший у меня одно время «шестеркой». А этот лось, что приперся сюда отобрать у тебя мороженую девку, должен быть тебе знаком. Неужто не признаешь жеребца?
– Микроскопа с собой не захватил, – пренебрежительным фальцетом процедил смертоносец. – Не разберу, что за букашка.
– Да это ж Елпидифор, твой знаменитый заочный противник, бессмертный боец и эксперт по дерзким безнаказанным вылазкам.
– Что?! Кто?! – изогнулся кочергой ошарашенный этой новостью Чох и сварганил такую кислую мимику на лице, что взглянуть на него было противно.
Медленно поднявшись со своего седла, свирепый идол плавной припрыжкой подступил к отважному лесничему и застопорился на расстоянии замаха от него. Продажные сифилиды-венериды, учуяв неладное, от жути сползли под господскую инвалидную коляску, ведьма подлила себе в посуду еще малость кипяченой бурды, предвкушая зрелищную развязку, Мелево, натолкав в гранатомет побольше тринитротолуола, взгромоздил дуло метательного прибора себе на плечо и хорошенько прицелился, а Елпидифор, как ни в чем не бывало, с увлечением уставился на маргинальное поведение постороннего холерика. И было чем увлечься – не всякий день увидишь такого фотогеничного кобелину в сочетании с эдакой фамильярной кабацкой походочкой.
А между тем Чох после короткой гипнотизирующей паузы обвел взором с головы до ног своего визави, ухмыльнулся про себя какой-то сатирической идее и потопал в обход вокруг бесстрашного лесничего, приговаривая с вопросительной интонацией:
– Значит, ты и есть Елпидифор? Бессмертный Елпидифор? Вот кто, значит, не торопясь подыхать, портит мне потустороннее реноме и еще на баб моих зарится! Вот из-за какого хамского виталистического выскочки я получаю выговор от теневого нашего батьки-Создателя? Ага, значит, огонь, вода и медные трубы на тебя не действуют? Хорошо, попробуем подобрать другие ключи к твоей сердцевине.
Елпидифор следил, следил, как не представленный чудила кругом него мотается, слушал, слушал его силлогистические посылки, ссылки и предпосылки, да, так ничего и не поняв из его вступления, огорошил всех присутствующих раздраженным вопросом:
– Эй, кто-нибудь, скажите мне на милость, что это за спутник мне на орбиту уселся? Я его, кажется, не просил описывать окрест себя дугу. Чего ж он тут мечется по эклиптике? Али его каким физическим явлением к моему флюиду притянуло и он теперича выхода из силового поля не находит?