Победив, заточи нож
Шрифт:
– Пьер, у тебя есть какое-нибудь оружие, кроме ножа?
– Не держу. Но могу найти.
Немного подумав, я отдал ему кусок листа, на котором записал имена преступников.
– Сохрани.
Бретонец пробежал список глазами, потом посмотрел на меня, саркастически хмыкнул и сказал:
– Ну ты и свору собрал. Член городского совета, капитан городской стражи, главный казначей налоговой палаты. Кстати, если ты еще не знаешь, то на должность главного казначея человека назначает сам король. К чему я тебе это говорю: никто не любит, когда его тыкают носом в свое дерьмо.
– Я прекрасно знаю, как это выглядит, потому что прямо сейчас стою в куче дерьма, причем обеими ногами.
– Что, все так плохо? Хотя, судя по твоему списку, так
– Если тебе больше нечего сказать, топай в свою ратушу, а я навещу хозяина постоялого двора «Голова сарацина». Отправлю через него письмо.
– Погоди, Клод. А с этим что? – и он махнул в сторону лежащих на столе мешочков, в которые я, так занятый своими мыслями, не удосужился посмотреть.
Два кошелька были набиты золотыми монетами, а три других – серебром. Я отсыпал себе серебра, после чего взял несколько золотых монет.
– Тебе надо? – спросил я Бретонца, кивая головой на открытый мешочек с серебром.
– Не откажусь.
– Забирай. Остальное пока спрячь.
Мне с самого начала службы вбивалось в голову: для того чтобы выжить и решить поставленную перед тобой задачу, необходимо заблаговременно, предвосхищая действия противника, действовать, не давая ему расслабиться, чтобы потом нанести удар там, где он не ждет. Так как мне приходилось вести свою личную «войну» всегда на чужой территории и выступать против профессионалов, то борьба очень редко облекалась в цивилизованную форму, в основном была безжалостной и грязной, поэтому про мораль и говорить не приходится, так как она никак не стыкуется с истинным профессионализмом. Хотя беззакония и самодурства в этом времени хватало, но при этом был свод законов, согласно которым смерть экс-лейтенанта арбалетчиков грозит мне виселицей, а если я еще предприму жесткие меры против королевских чиновников, то… шансов на жизнь практически не остается. Я словно набросил на зверей ловчую сеть, вот только в последний момент оказалось, что та соткана из тумана. Взойдет солнце, она исчезнет, и я останусь один против стаи хищников. Такие мысли не радовали, заставляя еще более напрячься.
До постоялого двора уже было рукой подать. Еще две извилистые улочки, потом ряд лавок, а там я уже буду на месте. Чувство тревоги нарастало, и я невольно прибавил шаг. Ноги оскальзывались на гниющих остатках овощей, упавших с подвод и раздавленных копытами и ногами. Прошел мимо очередной кучи мусора, откуда слышалось шуршание и писк крыс. На подходе к постоялому двору резко замедлил шаг и пошел уже неторопливо, осторожно, внимательно осматриваясь по сторонам и проверяясь. Сразу отметил, что у коновязи прибавилось лошадей, но их все равно не было столько много, как если бы приехала королевская комиссия во главе с эмиссаром. Впереди меня шел слепец, которого вела маленькая девочка, лет семи. Неожиданно они остановились. Девочка присела у стены пописать. Обходя остановившегося слепого, я вдруг увидел выходящего из конюшни знакомого мне человека и от неожиданности встречи даже невольно замедлил шаг. Это был один из трех солдат Жильбера Гошье, принимавший участие в деле с францисканским монахом. Он тоже узнал меня. Я поднял руку в приветственном жесте, солдат несколько секунд растерянно смотрел на меня, не зная, признать меня или нет, но увидев, что я направляюсь к нему, остановился и неуверенно кивнул. Я подошел.
– Привет, приятель.
– Здравствуйте, сударь, – настороженно поздоровался со мной солдат, так как знал о вражде своего начальника с этим человеком.
– Приехал королевский эмиссар? – сразу спросил я его о том, что меня больше всего волновало.
– Мне ничего не известно о королевском эмиссаре, – сейчас в голосе солдата звучала растерянность.
– Тогда с кем ты приехал, черт тебя возьми?! – не сдерживаясь, вспылил я.
– Мы сопровождаем господина Антуана де Парэ.
Я
«Я уже верю в бога и ангелов, но еще больше верю в чудеса! Ведь оно только что случилось!»
– Где он?
– В таверне.
Я обрадовался, но не настолько, чтобы потерять голову. Войдя в зал таверны в сопровождении солдата, бросил быстрый взгляд по сторонам и сразу увидел сидевших за столом четверых бандитов. Судя по тому, что они здесь находились, до них еще не дошла весть о смерти главаря. Двоих из них я сразу узнал – это были подручные бывшего лейтенанта арбалетчиков, Жюль и Гийом. Стоило мне войти, как все четверо головорезов повернули головы в нашу сторону, и сразу один из бандитов, которого мне никогда раньше не приходилось видеть, узнал меня, так как сразу начал что-то тихо шептать остальным. В этот самый момент меня увидел, а затем приглашающе махнул рукой Антуан де Парэ. Недалеко от него сидело двое солдат. Его жест не остался незамеченным бандитами, и я увидел, как они между собой недоуменно переглянулись, не понимая, что происходит. Когда их посылали, им было приказано поймать трусливого зайца, вот только кто тогда этот человек, которого только что поприветствовал дворянин, приехавший в сопровождении королевских солдат. Что теперь делать?
Как и бандиты, я тоже растерялся, так как неожиданно получил еще один подарок – четырех свидетелей бандитских дел экс-лейтенанта. После смерти де Мони мне позарез были нужны свидетели, которые не просто подтвердят слова главаря, но и расскажут, в чем я не сомневался, много чего нового о действиях банды! И вот они, прямо сейчас, сидят передо мной, но по законам средневекового правосудия я их и пальцем тронуть не мог. Не пойман – не вор! Бандиты тем временем принялись тихо, но ожесточенно спорить. Скорее всего, они решали: уходить или нет? Они сейчас уйдут, потом узнают о смерти своего главаря и разбегутся в разные стороны. Ищи их потом! Мне нужны живые свидетели! Вот только я плохо знал Антуана де Парэ, поэтому не известно, пойдет ли тот на жесткие меры? Что делать?! Нервы натянулись как струны, адреналин закипел в крови, а тело напряглось, готовое броситься в схватку. И я решился.
«Отсидеться в углу?! Да плевать! Спровоцирую схватку, а там будь, что будет!»
На половине пути к шевалье я вдруг резко поменял направление и зашагал к столу бандитов, которые молча и настороженно следили за мной. В следующее мгновение мой нож вылетел из ножен и воткнулся в бицепс одного из бандитов. Тот дико заорал. Выпустив рукоять, я тычком костяшек пальцев резко и быстро ударил в горло сидевшего напротив него бандита, который только что выхватил нож. Когда тот захрипел, выпучив глаза, я заорал:
– Государственная измена!! Это враги короля!!
Люди королевского прево, по своей сути, были хорошо обученными боевыми псами, которые при подобных словах, не раздумывая, сразу бросались рвать глотку врагу. Не успел я крикнуть, как через минуту завязалась схватка. Впрочем, все закончилось довольно быстро, так как бандиты окончательно растерялись, да и мечам солдат им нечего было противопоставить. Только один из них попытался оказать серьезное сопротивление и был зарублен. Это был Жюль. Когда все трое бандитов оказались лежащими на полу, а над ними встали солдаты с обнаженными мечами, ко мне быстрым шагом подошел шевалье, с перекошенным от злости лицом, и потребовал объяснений.
– Если ты, Ватель, прямо сейчас мне не объяснишь, что произошло, ты будешь арестован и отправлен в тюрьму, где будешь дожидаться приезда комиссии.
Я вежливо попросил его отойти в сторону, а затем негромко и вкратце объяснил сложившуюся обстановку. Не сразу, но он вник в ситуацию, даже где-то поверил мне, но стоило ему услышать, что один из преступников является главным казначеем, как на его лице появилось кислое выражение, словно его только что заставили съесть лимон.
– Может, все так и обстоит, как ты говоришь, вот только документы, подтверждающие твою правоту, у тебя есть?